Текущий момент: Россия теряет прямые выборы

«Отрешение» Лужкова напомнило мне историю с другим Юрием Михай­ловичем — зятем Брежнева Чурбановым. В Нижнетагильской колонии он обратился с невинной просьбой — разрешить ему получить дополни­тельную посылку, в которой были какие-то нужные вещи.
Оказалось, что это категорически запрещено приказом министерства внутренних дел, а приказ подписал сам Чурбанов, когда еще курировал лагеря и тюрьмы.
Люди, особенно политики, принимая какие-то решения, создавая какую-то систему, редко думают, что последствия когда-нибудь могут коснуться напрямую и их.

«Единая Россия» меняет свое мнение в среднем раз в неделю в зависи­мости от настроений в Кремле

Самой фантасмагорической инвективой в адрес Лужкова в процессе телевизионного «дерьмометания» было обвинение бывшего мэра в монополизации власти в столице, в том, что Мосгордума является послушной игрушкой в его руках. Год назад похожее обвинение предъявлялось Муртазе Рахимову во время кампании по дискредитации башкирского тяжеловеса, предшествовавшей «отрешению» от власти.

Также как Лужков, вспомнивший о демократии в письме президенту Медведеву лишь за пару дней до своей вынужденной отставки, Муртаза Губайдуллович, когда под ним закачалось кресло, говорил удивительно прогрессивные слова:
«Возьмем Госдуму. Разве это парламент? Стыдно смотреть! Население же смеется!». Тогда даже начальник исполкома партии правящей бюрократии Андрей Воробьев (кстати, депутат от Красно­ярского края) возмущался: «У „Единой России“ в федеральном парламенте 70%, в то время как в Курултае Республики Башкортостан этот показатель намного превышает 90%».

В интервью журналу «The New Times» Лужков довольно брезгливо говорил о «Единой России» (заодно отказав ей в «интеллекте»): «самостоятельности в этой партии нет и не будет», и вообще это «служанка, которой часто пренебрегают». Конечно, прене­брегают, иначе партия бы не меняла своего мнения по любому важному вопросу в среднем раз в неделю в зависимости от настроений в Кремле. Но не эту ли партию Юрий Михайлович своей железной рукой насаждал в Москве?

«Я говорю с полной убежденностью: мы действительно победили на выборах и никому не позволим дезавуировать и отнять этот результат у московской власти. Мы солидная Партия. Мы будем решать вопросы солидно и основательно. В этом наша сила. Мы никому не дадим опорочить и оклеветать Партию».

Это цитата из выступления Лужкова на XII конференции Московского отделения «Единой России» в октябре прошлого года по итогам выборов в Мосгордуму (кстати, так и висит на сайте «ЕР» и «Партия» там с большой буквы). Тогда массовые нарушения, жесто­чайший административный прессинг на московских выборах были настолько очевидны, что три фракции («СР», ЛДПР и КПРФ) в полном составе в знак протеста ушли с засе­дания Госдумы, а президент Медведев после этого вынужден был сказать, что на вы­борах «было не все стерильно» (но это, естественно, «не повлияло» и т.п.).

«Вертикаль» власти, кто с большим, кто с меньшим энтузиазмом, создавали все отре­шенные от власти губернаторы и президенты

«Вертикаль» власти, кто с большим, кто с меньшим энтузиазмом, создавали все отре­шенные от власти в результате кремлевских интриг губернаторы и прези­денты — Шай­миев, Рахимов, Россель, Сумин, Чуб, Черногоров, Федоров, Лужков. Все они когда-то прошли через прямые выборы и понимали, что назначение губернаторов подрывает легитимность их собственной власти. Даже публично побрюзжали немного: «надо бы вернуться к выборам глав регионов».

Но при этом активно строили вертикаль — воз­главляли «Единую Россию», давили оппозицию, отменяли прямые выборы глав в муни­ципалитетах, обеспечивали результаты для партии правящей бюрократии и так далее. Каждый из них был уверен, что им лично политическая перспектива гарантирована.

Эта же наивная уверенность была и есть на нижних этажах власти. Вспоминаю разговор с моим старым приятелем, теперь уже бывшим главой одного из крупных районов края. На мой вопрос — зачем он согласился поменять устав района, он ответил: «А как иначе? Я не могу играть не по правилам».

Но весной этого года он «вышел из доверия». Его даже не включили в избирательные списки, а когда он попытался выдвинуться в райсовет самостоятельно — аннулировали регистрацию по суду. И никто из краевых начальников с ним даже не встретился, чтобы объяснить причину «недоверия». Вот такие «правила».

В марте в крае были выборы в 40 с лишним муниципальных образованиях (60-ти городах и районах). И только в Дзержинском и Тюхтетском районах, Бородино, Сосновоборске и Дивногорске (а также поселке Солнечном) люди имели возможность выбрать первого руководителя.

Край у нас вообще в пионерах или, как говорили в старые времена, «маяк» в этой необъявленной реформе по отстранению населения от выборов своего началь­ства. Когда изменяли уставы в Норильске, и даже потом в Минусинске, официально гово­рилось, что закон предусматривает разные варианты, они и будут существовать, а здесь речь просто идет о местной специфике.

«Специфика» оказалась всеобщей. О чем совершенно откровенно сказал весной совсем неглупый мэр Ачинска Илай Ахметов. Перед последними местными выборами он неожи­данно, за два года до окончания полномочий, «добровольно» ушел в отставку, изменил устав города и избирался простым депутатом, чтобы потом главой города его сделал уже горсовет, а не население. Он сказал: «Весь край живет по этой схеме, значит и в Ачинске должно быть также».

Как сохраняли демократию в муниципалитетах

Иногда любопытно перечитывать старые тексты. Когда в сентябре 2004 г. Путин объявил об отмене губернаторских выборов и введении исключительно пропорциональной сис­темы при избрании Госдумы, обосновывая происходящее событиями в Беслане (что выглядело сюрреалистично), вернувшийся с этого высокого собрания в Красноярск Александр Хлопонин так комментировал: «Как у гражданина, жителя России, возникло впечатление, будто у меня что-то отняли, лишили права голоса. Однако в словах прези­дента я услышал базовую задачу построения вертикали власти. То, что им предло­жено — абсолютно правильно. Мы должны сохранить демократию на уровне муниципа­литетов, но, в то же время, выстроить четкую вертикаль власти».

Тогда красноярские СМИ поставили одинаковые заголовки «Александр Хлопонин: „Мы должны сохранить демократию на уровне муниципалитетов“». А что в реальности? Подняв штаны, побежали вперед батьки менять уставы городов и районов. Уже через полгода «Единая Россия» выступила за назначение мэров городов губернаторами, хотя это противоречит и Конституции, и Европейской хартии, подписанной Россией.

В связи с её очевидной антиконституционностью тему приглушили (хотя идея отмены выборов мэров обсуждалась в Кремле рабочей группой по развитию федеративных отно­шений и местного самоуправления под руководством помощника президента Игоря Шува­лова).

Зато сам Александр Геннадиевич, видимо, полностью поглощенный идеей верти­кали, эту историческую инициативу возродил в начале прошлого года: «Я пошел бы даль­ше назна­чения губернаторов и назначал бы и глав муниципальных районов».

Предложение Хлопонина большого резонанса не вызвало. Но дело не в этом. Он человек отнюдь не глупый и понимал, что говорил — это противоречит Конституции, но своим суперобостренным политическим чутьем он понимал и другое: это тренд, это суть поли­тического курса — отнять у народа право выбирать кого бы то ни было. А Конституцию можно и обойти. Есть же старое решение Конституционного суда по Алтайскому краю, которое признало неконституционной схему назначения губернатора Законодательным собранием.

А есть другое решение КС, которое с некоторыми оговорками (ими при желании может воспользоваться Лужков, там есть интересное место по поводу «отрешения» от власти) узаконило «реформу» Путина. Хоть и нелогично, но действенно. С местным самоупра­влением (МСУ) ведь можно сделать что угодно — принять закон, что к нему относятся только поселения численностью до 100 человек и никакая Европейская хартия не поме­шает назначать глав районов и городов.

Россия практически потеряла прямые выборы глав местного само­управления

Сейчас уже можно вполне определенно сказать: Россия потеряла одно из немногих демо­кратических завоеваний, которое у нас было — прямые выборы глав местного само­управления. В подавляющем большинстве сельских районов и малых городов изменены уставы, и население отстранено от выборов первых руководителей.

Один из функци­онеров «Единой России», который как бы главный по этой проблематике в партии — председатель комитета Госдумы по вопросам местного самоуправления Вячеслав Тимченко говорит, что в этом нет ничего страшного, мы якобы идем по европейскому пути, там есть и сити-менеджеры, и где-то муниципалитеты сами избирают глав.

Действительно, в Европе множество моделей местного самоуправления, потому оно и самоуправление. Более того, это разнообразие возведено в принцип — считается, что в случае каких-то неверных решений муниципалитетов «цена ошибки» будет значительно меньше, чем в той ситуации, когда государство централизованно решает вопросы местного значения и допускает ошибку. Поэтому так разнообразно законодательство о МСУ.

Например, в Германии коммунальное право — исключительная компетенция земель, а между земельными Коммунальными конституциями существует множество различий. Германия — федеративное государство, и земли, а их там 16, сами определяют органи­зацию коммунальной жизни. В Европе базовыми ценностями считаются субсидиарность и децентрализация.

Россия тоже провозглашена федеративным государством, в реальности это, конечно, фикция, а местное самоуправление у нас все больше унифицируется. Вообще-то оно появилось еще в горбачевскую эпоху, в СССР, до нынешней Конституции и подписания Европейской хартии. И тот закон — 1990 г. — был лучшим законодательным актом в этой области, тогда самоуправление получило большие права и широкие полномочия. Все, что потом принималось в России — в 1991, 1995 и 2003 гг. и изменения последних лет, раз от разу сжимало и сокращало эти полномочия.

Суть изменений европейского самоуправления заключается вовсе не в сити-менеджерах и системах выборности. Есть две основные модели, традиционно называемые «англо­саксонской» и «континентальной».

В англосаксонских странах чрезвычайно высокая степень автономии местного само­управления, полная выборность, контроль практически только со стороны населения и отсутствие всяких контролеров и уполномоченных со стороны государственной власти. В самой Великобритании полномочия МСУ даются напрямую палатой общин британского парламента. Во французской модели есть некоторое ограничение автономии, контролеры со стороны государственной власти.

Однако уже много лет общая европейская тенденция — это движение в сторону англосаксонской модели. Права МСУ расширяются, а отнюдь не наоборот. А у нас как раз обратная тенденция. В Европе выборность расширяется, у нас сокращается, в Европе исчезает институт государственных контролеров в тех странах, где он был; у нас насаждается.

Кто такие полпреды губернатора Красноярского края в территориях? Такой должности и в номенклатуре нет. А у нас он что-то вроде начальника над этими территориями. В тех муниципалитетах, где сейчас глава местной администрации назначается по контракту по результатам конкурса, в конкурсной комиссии сидят представители краевых властей. Хотя в 12-й статье Конституции, «гарантирующей» местное самоуправление, говорится: «Органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти».

И что самое циничное, пункт 4 статьи 34 Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ» в нынешней редакции, который предус­матривает «участие органов государственной власти и их должностных лиц в формиро­вании органов местного самоуправления, назначении на должность и освобождении от должности должностных лиц местного самоуправления» начинается именно с этой фразы — «Органы местного самоуправления не входят в систему органов государст­венной власти». В общем, «не входят», но государственная власть «участвует», «формирует», «назначает», «освобождает».

Эти положения закона множество раз меняли и редактировали, в мае прошлого года ввели Статью 74.1. «Удаление главы муниципального образования в отставку». В про­цедуре «удаления», как следует из этой статьи, ключевая роль принадлежит «высшему должностному лицу субъекта Российской Федерации», то есть губернатору. А ведь ког­да-то обсуждалось совсем другое — право самих избирателей, населения решать судьбу незадачливого главы. Студенты юрфаков до сих пор учатся по учебникам, в которых говорится о «праве отзыва». Смешно, но в законе о МСУ тоже упоминается «отзыв», вернее «голосование по отзыву выборного должностного лица местного самоупра­вления».

Смешно, во-первых, потому, что сейчас физически невозможно провести такой местный референдум по инициативе самих граждан; а во-вторых, потому что «основаниями для отзыва могут служить только его (депутата или должностного лица — С.К.) конкретные противоправные решения или действия (бездействие) в случае их подтверждения в судебном порядке». В этом случае он отстраняется без всякого референдума согласно этому же закону. В общем, право на отзыв, то есть на формирование власти в действи­тельности тоже не может быть реализовано даже на уровне местного самоуправления, которое согласно Конституции «не входит в систему органов государственной власти».

Органы местного самоуправления согласно Конституции «не входят в систему органов государственной власти»

Впрочем, Конституция у нас сама по себе, а жизнь сама по себе. В реальности районные и городские власти у нас входят, они просто вмонтированы, в систему государственной власти. Иначе нынешний политический режим физически не может существовать. Основ­ная характеристика этого режима — максимальное стремление к сужению полити­ческих прав и свобод населения.

Это в Конституции говорится, что «единст­венным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ». В реальности власть принадлежит не народу, а бюрократии.

Это по Конституции «права и свободы человека и гражданина являются непосред­ственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельности власти», в жизни смысл «деятельности власти» определяет совсем другое.

Это в Конституции написано «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина», а на практике такие законы еще как принимают. Было у граждан Российской Федерации право избирать и Совет Федерации, и губернаторов — а теперь нет. Хотя Конституция гласит: «Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы». «Непосредственно» — это значит без всяких посредников.

Власть последовательно сужает сферу прямого волеизъявления народа. Практически невозможно проведение сейчас референдумов, отменены выборы в Совет Федерации, выборы губернаторов, выборы по мажоритарной системе в Госдуму. 12 регионов ввели такую же систему по выборам в Законодательные собрания, там нет сейчас одноман­датных округов. Было, кстати, подобное давление и на Красноярский край, нам тоже настойчиво предлагали оставить только партийную систему выборов в ЗС.

В минувшее воскресенье в 43 муниципальных образованиях России прошли выборы в представительные органы по полностью пропорциональной системе. Выборы в муни­ципалитетах исключительно по партийным спискам, что может быть нелепее? Следую­щий шаг, видимо, партийные списки при избрании сельсоветов. При этом законода­тельство о политических партиях построено таким образом, что новые партии практи­чески не могут появиться. Кстати, старый закон «О гарантиях избирательных прав граждан» давал возможность создания локальных, то есть местных партий, сейчас это запрещено; хотя они существуют во многих странах и самый яркий пример — ХСС в ФРГ.

Мэрский бастион пал

С прямыми выборами глав местного самоуправления на уровне небольших городов и районов власти расправились достаточно быстро и без особых проблем. Куда сложнее было сломать мэров крупных городов, областных и краевых центров. И народ здесь совершенно не при чем. Просто у этих людей колоссальный ресурс.

Более того, Кремль в свое время сам использовал градоначальников в борьбе с самостийными губер­наторами. С отменой губернаторских выборов надобность в этом отпала, но ресурс-то остался. Зато появились ярые сторонники отмены прямых выборов мэров в лице назначенных губернаторов. Действительно, зачем им иметь рядом людей, которые все время намекают: «Ты кто такой? Меня народ избрал». Обидно и неком­фортно.

Причем, чем более слабый и непопулярный губернатор, тем активнее он старается отменить прямые выборы в региональном центре.

Последние такие события мы наблю­даем сейчас в Екатеринбурге. «Единая Россия» там вместе с весьма непопулярным свердловским губернатором Мишариным уже три месяца ломают горсовет, чтобы он принял изменения в Уставе, несмотря на протесты горожан. Самого Аркадия Чернецкого, очень сильного мэра, возглавлявшего Екатеринбург 15 лет, похоже, уже сломали.

Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики, как говорил генералис­симус Сталин. Нет этих «крепостей» для «Единой России» (почему, кстати, именно эта партия в каждом конкретном случае выступает с инициативой отменить прямые выборы, а КПРФ, например, нет?).

Только за последний год отменены прямые выборы мэров в Благовещенске, Смоленске, Элисте, Перми, Владимире, Иваново, Мурманске, Челябинске, Оренбурге, Калуге, Ниж­нем Новгороде. Чуть раньше — в Уфе, Саратове, Йошкар-Оле, Пензе, Чебоксарах, Саранске, Самаре, Ставрополе, Рязани, Перми, Тюмени, Курске, Туле, Твери, Казани (там, правда, «прямыми» их было трудно назвать). И это не все центры субъектов Федерации, в некоторых, как в Архангельске, Ижевске и Тамбове это сделали еще раньше.

В октябре 2006 г. Владимир Путин в Саратове обмолвился на губернаторском совещании, что было бы неплохо, чтобы президент назначал мэров крупных городов-миллионников. Через несколько дней на совещании Всероссийского совета местного самоуправления, проводившегося «Единой Россией», Грызлову не удалось получить поддержку мэров (кстати, единороссов), большинство из них отмену прямых выборов не поддержали. Тогда Грызлов заверил, что «никто не спешит» отменять прямое волеизъявление народа. Может, не знал о планах партии и правительства? Что, кстати, не исключено.

Сегодня уже примерно в половине центров субъектов федерации прямых выборов мэров нет «Приезд воеводы» Иванов Сергей

Сегодня уже примерно в половине центров субъектов федерации прямых выборов мэров нет, что мы наблюдали в минувшее воскресенье на прошедших выборах. Из девяти рос­сийских городов-миллионников (без Москвы и Питера) их нет уже в шести. В общем, пос­ледний бастион сломлен. Вероятно, сломают и Красноярск, такие подковерные попытки были; сейчас будоражить тему нецелесообразно, но она обязательно возникнет в конце срока полномочий нынешнего горсовета.

Футурологическая демократия

В общем, напрямую, то есть непосредственно, как сказано в Конституции, нам, вероятно, оставят (тут уж никуда не деться, хотя кто знает) только выборы президента. Причем, уже сейчас известны фамилии кандидатов.

У одного из них — нынешнего президента Дмитрия Медведева — в видеоблоге центральная обсуждаемая тема называется так: «Пространство прямой демократии будет расширяться». Дискуссия идет по его инициативе и начинается с его цитат на Мировом политическом форуме в Ярославле 10 сентября 2010 г.: «Современные средства коммуникации, тот же самый Интернет, на мой взгляд, создают совершенно новые условия для развития демократии и в России, и в других странах мира. Эпоха представительной демократии может снова уступить в значительной мере непосред­ственной демократии. Демократии, которая осуществляется путём непосредственного голосования через сеть не только по вопросам политическим, но по самым разным вопросам ...мне представляется, пространство для развития непосредственной демократии будет расширяться... мы просто обязаны сверять часы с людьми, с гражданским обществом — и прежде всего по такому тонкому вопросу, как уровень гражданских свобод».

Мне особенно нравятся такие слова президента: «Впереди нас ждёт не только опосре­дованная, или представительная, демократия, но и непосредственная, или прямая, демократия, которая ведёт к тому, что люди путём моментального волеизъявления могут показать, чего они хотят, добиться конкретных результатов». Как человек влюбленный в интернет, Дмитрий Анатольевич вывел футурологическую формулу непосредственной демократии, прямого волеизъявления народа через всемирную паутину. Жутко инте­ресно. А пока еще времена виртуальной демократии не наступили, нельзя ли вернуть непосредственное участие граждан в выборах?

Сергей Комарицын
Центр гуманитарных исследований «Текущий момент»