Красноярский вице-губернатор и председатель краевого инвестсовета Андрей Гнездилов пролил свет на то, в какой обстановке «Сибтяжмашу» выделялась скандальная субсидия. В суде чиновник заявил, что ничего не знал ни о готовящейся процедуре банкротства завода, ни о настоящей деятельности ЗАО «ПО «Сибтяжмаш», ни о первом отрицательном заключении на получение поддержки.
На ком же тогда лежала обязанность предоставить всю информацию о претенденте на бюджетные деньги, ответа до сих пор нет. Со слов Гнездилова, понятия ответственности «в работе инвестсовета не предусмотрено».
Вице-губернатор заверил суд, что не знал о банкротстве «Сибтяжмаша»
Андрей Гнездилов в среду явился в Железнодорожный районный суд Красноярска для дачи свидетельских показаний по уголовному делу экс-министра промышленности и энергетики края Дениса Пашкова. Напомним, что бывшего чиновника обвиняют в хищении 29,3 млн руб., выделенных в виде господдержки ЗАО «ПО «Сибтяжмаш» — структуре, аффилированной с заводом «Сибтяжмаш» и его владельцем, покойным Павлом Лусниковым.
По версии следствия, в декабре 2009 г. Пашков и Лусников ввели в заблуждение членов краевого инвестиционного совета, описав ЗАО «ПО «Сибтяжмаш» как производственное предприятие, хотя на самом деле оно таковым не являлось. В результате фирме была одобрена субсидия на компенсацию затрат по производству электрооборудования.
Гнездилов с 2008 г. возглавляет инвестсовет и был инициатором принятия пакета антикризисных законов, в число которых вошел и закон о господдержке машиностроительной отрасли.
В период кризиса вице-премьер презентовал проекты документов в Заксобрании и часто сам выезжал на предприятия, которые претендовали на помощь краевой власти. Бывал он и на «Сибтяжмаше» (см. подр. «Правительство края не удержало «Сибтяжмаш»).
В очереди на допрос Гнездилов был первым. Вышел к трибуне, представился, получил от судьи предупреждение о том, что несет уголовную ответственность за дачу заведомо ложных показаний, и — понеслось.
Первые вопросы гособвинителя касались функционала инвестсовета и его состава.
Вице-губернатор как руководитель этого органа отчеканил, что совет рассматривает вопросы предоставления господдержки и выдает рекомендательные решения «настоятельного воздействия», которые «обязательными для исполнения не являются».
Андрей Гнездилов во время кризиса часто выезжал на предприятия, бывал и на «Сибтяжмаше»
www.newslab.ruГолосовать за решение с такой туманной характеристикой, кстати, могут не все члены инвестсовета. К примеру, правоохранительные органы на заседания тоже ходят, но могут лишь высказывать свое мнение. А учитывать его или не учитывать, каждый член совета решает сам.
«Было ли вам известно о том, что министерство (промышленности и энергетики. — Ред.) дало заключение о нецелесообразности выделения субсидии ЗАО «ПО «Сибтяжмаш?» — спросил прокурор.
«Нет, я был не в курсе», — сказал Гнездилов.
В дальнейшем он пояснил, что видел только положительное заключение, выданное в материалах повестки инвестсовета. И уже потом из доклада Лусникова и Пашкова услышал, что, дескать, «предприятие находится в непростой финансовой ситуации в связи с кризисом и ходатайствует о получении господдержки».
«А вы как его воспринимали?» — поинтересовался гособвинитель.
«Как предприятие машиностроительного комплекса», — уверенно ответил вице-премьер.
«Предприятие, которое производит продукцию?» — уточнил прокурор.
«Да», — кивнул Гнездилов.
«В ходе судебного заседания была исследована копия акта выездной налоговой проверки ЗАО ПО «Сибтяжмаш» на период с 1 января 2008 г. по 31 декабря 2010 г. И сотрудники ФНС России установили, что данное предприятие осуществляло деятельность только в рамках агентского договора о сотрудничестве с ЗАО «Сибтяжмаш» — занималось перепродажей товара. Никакой производственной деятельностью данное предприятие не занималось. Вам было известно об этом?» — продолжал прокурор.
«Нет», — сообщил чиновник.
«А из тех документов, которые вам дали, можно было установить, чем оно занималось?» — не отставал гособвинитель.
«На заседании инвестсовета было сделано заключение о целесообразности предоставления господдержки, — объяснил Гнездилов. — Это исчерпывающий документ для рассмотрения вопроса. Согласно характеру работы инвестсовета вынесение вопроса курируется профильным министерством (возглавляемым на тот момент Пашковым. — Ред.)».
«Я вас правильно понял, что в данном случае вся ответственность лежит на профильном министерстве?» — спросил прокурор.
«Такое понятие, как «ответственность лежит», в работе инвестсовета не предусмотрено, — описал принцип работы чиновников Гнездилов.
— Процедура, как я уже говорил, выглядит следующим образом. Заявитель обращается в министерство, оно готовит пакет документов, затем передает в министерство экономики, и оно уже выносит вопрос на инвестсовет. Специальных мер в отношении ответственности тех, кто рассматривает эти документы по мере их движения и подготовки к инвестсовету, не предусматривается».
Гособвинитель пошел дальше:
«Кроме того, в зале судебного заседания был допрошен главный конструктор, обращаю ваше внимание, ЗАО «Сибтяжмаш», который пояснил, что предприятие электрооборудование не производило. Вам было известно, что сам завод не производит электрооборудование?»
«Нет», — продолжал отрицать Гнездилов.
Прокурор поинтересовался: если бы чиновник знал обо всех этих фактах на заседании инвестсовета, как бы он тогда голосовал? «Я бы лично голосовал против», — ответил свидетель.
Прокурор перешел к теме банкротства самого завода (ЗАО «Сибтяжмаш») и спросил, знал ли об этом Гнездилов и обсуждалась ли эта тема на инвестсовете.
Оба ответа оказались отрицательными. И это при том, что иск о банкротстве «Сибтяжмаша» был подан в 2009 г., а 28 августа этого же года в отношении завода было введено внешнее наблюдение — почти за четыре месяца до рассмотрения вопроса о господдержке. Об этом сообщали многие СМИ.
«А с Акбулатовым (Эдхам Акбулатов, на тот момент глава правительства края. — Ред.) вопрос о субсидировании ЗАО «ПО «Сибтяжмаш» обсуждался?» — продолжал расспрос прокурор.
«Непосредственно с Акбулатовым этот вопрос не обсуждался», — сказал Гнездилов.
Денис Пашков спрашивал, участвовали ли в заседаниях инвестсовета
представители правоохранительных органов
Следующим в очереди спрашивающих был обвиняемый Пашков. Его интерес касался дежурных тем об участии правоохранительных органов в заседаниях инвестсовета и их оценках. В ответ Гнездилов повторил почти то же, что и предыдущие свидетели.
Судья Людмила Коврижных спросила вице-премьера, знал ли он вообще что-либо о предприятии ЗАО «ПО «Сибтяжмаш». Тот ответил, что идентифицировал его с группой компаний «Сибтяжмаш».
«А давал ли вам Акбулатов поручение проконтролировать вопрос о выделении субсидии и доложить о работе Пашкова?» — решила узнать судья.
«Акбулатов подобных поручений мне не давал», — сообщил Гнезидилов. На этом его допрос был окончен.
Далее к трибуне выходили представители министерства экономики края, которое организовывало те самые заседания инвестсоветов.
Оно же получало заключения о целесообразности или нецелесообразности выделения субсидий и направляло их участникам.
В зал прошла Елена Лебедева, начальник отдела господдержки и инвестдеятельности минэкономики. Гособвинитель решил выяснить у нее, какова судьба первого отрицательного заключения и почему оно не дошло до членов совета.
Елена Лебедева: зачем нам направили отрицательное заключение, я не знаю
«Зачем они (министерство промышленности. — Ред.) нам его направили, я не могу сказать. Это был единичный случай. Я испытывала недоумение», — сказала Лебедева.
Отрицательное заключение было зарегистрировано, но не поступило на инвестсовет, так как «его не восприняли как итоговый документ», добавила она.
Минэкономики обычно выносило на повестку инвестсовета последнее поступившее заключение, объяснил в своих показаниях первый замминистра Михаил Бершадский. В данном случае последним было положительное.
«А кто принял такое решение? Конкретное лицо?» — настаивал прокурор.
«А не было такого решения. Фактически каждый раз в повестку вносились наиболее горящие вопросы», — рассказал Бершадский.
Он отметил, что если бы знал теперь известные о предприятии факты, то также голосовал бы против выделения ему помощи. Однако Бершадский обратил внимание на то, что ЗАО «ПО «Сибтяжмаш» воспринималось как входящее в состав группы компаний, и в практике инвестсовета были случаи, когда рассматривалась поддержка таких предприятий с разделенными функциями.
Последний «несколько факультативный», но далеко не праздный вопрос Бершадскому решил задать Пашков.
«Если в уставе коммерческого предприятия не прописан какой-либо вид деятельности, не подпадающий под лицензирование, имеет ли право предприятие им заниматься?» — спросил обвиняемый.
«На мой взгляд, имеет, по крайней мере, возможность, но это не более чем нарушение правил статистического учета», — ответил Бершадский.
Михаил Бершадский: если бы я знал о положении в ПО «Сибтяжмаш», то голосовал бы против поддержки
«То есть оно имеет право?» — переспросил Пашков и получил утвердительный ответ, которого, видимо, и ожидал.
Последним на заседании расспросили начальника краевой налоговой службы Дмитрия Буракова. Он фигурирует в показаниях Лусникова, сообщившего, что именно его Пашков якобы просил «о скорейшем изменении устава ЗАО «ПО «Сибтяжмаш» для получения права на господдержку.
«В какие сроки вносятся изменения в ЕГРЮЛ?» — спросил у Буракова прокурор. Главный налоговик ответил, что в течение 5 дней с момента подачи документов в налоговую, а если речь идет о районах, то процедура занимает 1–2 дня. ЗАО «ПО «Сибтяжмаш» зарегистрировано в Шуваевском сельсовете.
Обвинитель поинтересовался, встречался ли Бураков когда-нибудь с Лусниковым.
«Не имел чести, откровенно говоря. И даже если бы попросили, не стал встречаться», — фыркнул Бураков.
«Неприязненные отношения?» — поинтересовалась судья Коврижных.
«По крайней мере, когда мы его проверяли, вечно проблемы были, — сказал Бураков. — Вот такой весь…» (и показал правой рукой змейку).
Судья и прокурор, недоумевая, переглянулись.
«Вот такой — это что значит?» – повторил жест прокурор и засмеялся.
«Я даже помню, как он приходил в инспекцию по крупнейшим (налогоплательщикам. — Ред.) и подписывал документы. А потом клялся и божился, что его не было, хотя на видео было видно, что он заходил. То есть были такие моменты. Человек не очень приятный», — объяснил Бураков.
Гособвинитель спросил, разговаривал ли руководитель налоговой на тему изменения сведений в ЕГРЮЛ о ЗАО «ПО «Сибтяжмаш» с Пашковым. Бураков сказал, что нет.
«А вообще Пашков интересовался изменениями в ЕГРЮЛ, сроками?» — продолжал прокурор.
Дмитрий Бураков рассказал о неприязни к Лусникову
«Интересовался. Нормальная вообще-то ситуация», — ответил свидетель и вспомнил, что это было «лет пять назад».
Других вопросов не было, так что Бураков спешно удалился.
Судья и прокурор начали выяснять, кого бы пригласить на заседание 11 декабря, и погрузились в материалы дела.
«Акбулатов у нас еще тут есть», — будто невзначай упомянула Коврижных.
Но прокурор, словно не услышав этого предложения, перечислил другие фамилии. На них и решили пока остановиться.
Антон ПАВЛОВ
ДЕЛА.ru