Мэр Сергей Еремин, как и год назад, дал интервью ДЕЛА.ru и другим местным изданиям, ответив на самые острые вопросы городской жизни. Пандемия, посыпка дорог, транспортная доступность Пашенного, город в городе Солнечный и многое другое устами градоначальника – в нашем кратком изложении.
О коронавирусе и финансах
Думаю, в мире не осталось ни одного человека, который оказался бы в стороне от коронавируса. Маленькая «бациллка» поставила все человечество в очень непростые условия. Но говорить о том, что это беда и катастрофа, я бы на самом деле не стал. Человек должен был в какой-то момент встрепенуться и понять, что он не вседержитель на этой земле, а элемент большой биологической системы.
Коронавирус стал вызовом, к которому не была готова ни одна страна, и уравнял всех. Для меня лично тяжелейшими стали первичные ограничения с самоизоляцией – у нас квартира превратилась в многофункциональный центр, офис со спальными местами и пробками на кухне. Я понимаю, как непросто было многим. Но с человеческим фактором еще можно как-то работать. А вот с экономическим аспектом… Наиболее уязвимыми оказались малый и средний бизнес, на которые распространилась самая длинная фаза ограничений.
По своей сути бюджет города – это большой семейный кошелек.
Моя «семья», когда я стал мэром, увеличилась на 1 млн 100 тысяч человек, и я сразу стал обладателем миллиона проблем. В начале этого года мы начали постепенно выходить к тому, чтобы решить проблемы с городским кошельком, в частности, с этой кредитной нагрузкой бюджета в 12 млрд, которая тянется уже 8 лет.
И тут приходит март – как ушат холодной воды опрокинули на голову! Масса вопросов навалились одномоментно, одновременно просел городской бюджет.
К счастью, тогда поднапряглись все уровни власти. Город, несмотря на то, что существенно ограничен в своих возможностях, тоже принял меры поддержки. Мы практически обнулили плату за аренду муниципального имущества и земли; вдвое уменьшили ставку ЕНВД по целому ряду пострадавших отраслей, а также на 25% для розничной торговли.
Мы также приостановили снос временных сооружений, за исключением нарушителей алкогольного законодательства и объектов, снос которых необходим для работ по ремонту улиц и благоустройству, а также предусмотрели меру авансирования работ подрядчиков по муниципальным контрактам.
Эти меры действовали полгода, и мы намерены продлить их до конца 2020‑го.
Трепетно сохраняем бюджетный баланс, впервые в истории города зарегистрировали облигации, пытаемся уменьшить процентную ставку по городским кредитам.
О «Бионорде»
Мы должны поддерживать дороги в безопасном состоянии, это первооснова. Требования очень жесткие: асфальт должен быть чистым, не допускается никаких накатов, наледей на проезжей части. Мы в 2017 году начали искать инструменты, чтобы добиться этого эффективным способом. «Бионорд» на тот момент был самым современным материалом. Компоновка его очень простая: соль одна, соль другая, биологические добавки… Но вопрос технологии применения – да, сложен. Я думаю, каждая хозяйка понимает, что надо четко отрабатывать рецептуру. А тут представляете, мужики-дорожники скомбинировали, как раньше: бухнули песка со щебнем, потом соли и размотали эту грязь по всему городу.
Конечно, в первый год мы прокололись и потому на следующий стали брать под рассыпку новую технику с компьютерными системами, дозаторами. Если сравнивать зимы 2018-2019 и 2019-2020 годов, то они абсолютно разные. Но проблемы все равно сохранились.
Я всегда ставлю задачу использовать самые современные технологии, и мы подключили науку. Ученые работали два года и пришли к выводу, как правильно надо компоновать противогололедный материал. Раньше он ложился неравномерно, а теперь специалисты предложили, чтобы не было расслоения веществ, собрать все воедино, в одну капсулу.
Собранное так противогололедное средство будет действовать адекватно в любой точке – мы это проверим наступающей зимой.
На самом деле таких технологий пока больше нет нигде. Я общаюсь со многими мэрами, и они сейчас уходят на ту технологию подсыпки дорог, которую мы применяли в 2017 году, – я их предупреждаю, что мы на этом набили шишек. Красноярск в уходе за дорогами стал законодателем мод, и это правильно. Если появится что-то еще более технологичное, совершенное, оно сразу же будет внедряться, я держу этот вопрос на личном контроле. И уходить в каменный век мы не будем.
Кстати, все уже забыли, какими были дороги города 3-5 лет назад.
О дороге на Пашенный
Это одна из самых больных тем, над которой мы продолжаем активно работать. Основной вопрос касается земли – сейчас это самый ценный ресурс.
Когда начали смотреть, как строить дорогу, выяснилось, что технологическая карта работы речпорта просто летит, а ведь это производственные процессы, завязанные на экономические цепочки Севера. Стали смотреть другие варианты – с переходом через железную дорогу в двух местах.
Но там проекты вообще в космос уходят, такие деньги – 1,5 млрд рублей – мы не вывезем.
У меня, честно говоря, сердце кровью обливается, я часто бываю на Пашенном. Сейчас ищем другой вариант, еще раз загоняем проектировщиков. Пока, скажем так, нащупали решение, как вывести эту дорогу на Николаевский мост. Весь следующий год будем заниматься земельными вопросами.
Постараемся делать все для того, чтобы в 2022-м приступить к физической реализации проекта, зашиваем эту тему в бюджет 2022 года.
О Солнечном
В Солнечном живут уже 80 тысяч человек – это, по сути, Минусинск, целый город! А у Красноярска, получается, уже не семь, а семь с половиной районов. Но чтобы выделить Солнечный в отдельный район, надо пройти все круги ада – принять десятки нормативных актов разного уровня. Но для превращения 7,5 района в полноценные 8 юридически потребуется еще пара лет.
Поэтому пока мы параллельно пошли другим путем: ввели отдельное территориально-административное подразделение под Солнечный в составе администрации Советского района. Там на уровне замглавы района есть специалисты, которые занимаются только вопросами Солнечного.
В самом районе нашли здание под МФЦ, где у людей будет возможность решать многие вопросы, по которым сейчас приходится ездить на ул. Партизана Железняка. В Солнечном, конечно, немало проблем. Это и школы, и детсады, и дороги, и общественные пространства. Там, по сути, не делалось ничего – зашли строители, наколбасили, вот так все и получилось. Сейчас мы провели там ревизию, начали делать парк, который объединит старую и новую части Солнечного и будет в пешеходной доступности для всех микрорайонов. Мы туда на Новый год елку привезем – ту, которая раньше стояла у ДК КрАЗа.
Начали делать объездную дорогу. Сейчас весь Солнечный сидит на одной транспортной артерии, которая также обеспечивает связь с севером нашего края.
Поэтому на перспективу есть большая мечта построить магистраль, которая станет альтернативой действующему въезду через Енисейский тракт.
На данный момент мы строим развязку в районе Северного шоссе – она станет опорной точкой для будущей магистрали, которая пройдёт через Солонцы-2, соединив напрямую Солнечный с ул. Авиаторов.
О правобережье и благоустройстве
С самого начала диспаритет берегов – это мой внутренний болевой нерв. Социальная справедливость должна быть всегда. Благоустройство Красноярска в связи с Универсиадой мы начали с левобережной набережной, но, если честно, у меня были мысли начать его с правого берега.
Поэтому когда появился первый участок благоустроенной правобережной набережной, сразу как камень с души свалился. Сейчас делаем вторую часть набережной, залезли туда, куда в советское время не ступала нога человека, во все биологические помойки. Сделаем там – пойдем дальше, на участок у Торгового центра, в сквер Энтузиастов.
Помните, как три года назад выглядели южные ворота нашего города, Свердловский район? А сейчас он серьезно изменился. Дальше – Кировский. Здесь создаем единую парково-прогулочную зону: у нас появится зеркальный аналог левобережной части, той, где сквер Сурикова – площадь Революции – Исторический квартал – набережная. На правом берегу будет такой контур: ТЮЗ – Вавилова – сквер Маяковского – через Цветмет до сквера Энтузиастов и на набережную.
Дальше будем делать ул. Павлова. В этом году обновили скверы и парки в Ленинском районе, Черемушках. В прошлом году комплексно отремонтировали восточные ворота – ул. Глинки: посмотрите, какая там была помойка, а сейчас навели там порядок. В Ленинском районе планируем благоустроить район ДК 1 Мая, здесь будет огромная красивая прогулочная зона от Красраба до стадиона «Енисей» и набережной.
Любое стратегическое мероприятие я пропускаю через себя. И раз мы решили формировать непрерывную пешеходную парковую доступность, я сам исходил город.
Мы стали увязывать городские пространства друг с другом, соединять их между собой, как ожерелье, чтобы люди могли пользоваться Красноярском с закрытыми глазами, на все 300%, не упираясь в машины.
Вот смотрите, в центре вышел человек на ул. Горького, прошел через Центральный парк на набережную, оттуда на Татышев. На Стрелке пока не хватает связанности без моста через ул. Карла Маркса, мы сейчас его проектируем. Оттуда можно выйти на набережную Качи, в сквер Победителей. Далее на Каче делается проект благоустройства Юдинского сквера…
Еще одна подобная задача у нас в другом месте: связать Татышев с Ульяновским проспектом, обустроить там набережную. С той стороны мы тоже начали формировать зеленое парковое пространство, привели в порядок Ульяновский сквер, дальше сквер на ул. Устиновича, Гвардейский парк…
С другой стороны города совместно с краем работаем над двумя кластерами: в нацпарке «Столбы», где появились экотропы, и «Роевом ручье», где строится парк белых медведей. А на левом берегу есть Гремячая грива. Я называю это пинг-понгом благоустройства.
О крематории
Крематорий – это дополнительная опция для современного миллионного города. Она необходима, многие люди пользуются услугой крематория в Новосибирске и привозят урны, которые, вы не поверите, стоят потом у них дома. Ведь кроме крематория, нужен еще и колумбарий, все это нешуточная ситуация.
Но сейчас вопрос погряз в бюрократии. Мы со своей стороны сделали все возможное, чтобы начать процесс.
Однако предпринимателям, которые готовы строить крематорий, нужно еще получить разрешение на строительство, а для этого подготовить полный пакет документов. Вопрос тут не столько технический, сколько экологический. И вот когда они произведут все нужные расчеты, допроектируют объект, юридическая часть завершится и бизнес сможет выйти на реализацию проекта.
Он инвестиционный, больше частного характера, негосударственный – город физически не потянет эту тему. Однако ситуацию держим под контролем.
Между тем крематорий – не панацея. Нам надо следить за кладбищами, и сейчас город вплотную занимается этой темой. На Бадалыке благоустраиваем центральную часть, в прошлом году вышли на ул. Ремесленную. На центральной аллее будут разделены транспортные потоки, разбиваем еще одну аллею с парковкой. Там территория – 200 гектаров, конечно, пока результат нельзя и на четверку оценить. Но мы усилили внимание к уборке, причесали и кладбище Шинников. Будем работать с благоустройством погостов и дальше.
О выборах мэра
Я считаю, что у любой системы есть как плюсы, так и минусы. В Красноярске действует схема непрямых выборов мэра, хотя ее надо еще обкатать. С точки зрения организации она сложная: это 2-ступенчатая процедура, и, как я вспоминаю, когда проходил ее 3 года назад, тебя всего выворачивают наизнанку и раскладывают по полочкам. Решение в итоге принимают депутаты горсовета, которые, замечу, избираются всенародным голосованием и представляют интересы жителей.
В системе прямых выборов на муниципальном уровне процесс идет иначе. Там претенденты всеми доступными способами добиваются победы: ищут спонсоров для своей кампании, нанимают лоббистов и политтехнологов, а нечистоплотные кандидаты еще и пользуются доверчивостью простых людей, избирателей и пытаются за счет обещаний, причем даже априори неисполнимых, заручиться их поддержкой.
С учетом того, что по опыту в голосовании участвует процентов 20 населения, всегда есть риск, что выборы выиграет не тот, кто, к примеру, на самом деле хочет улучшить жизнь людей, а тот, кто потратил больше денег.
Поэтому я бы не стал говорить сейчас, какая система выборов лучше. Но точно знаю, что в этом вопросе нельзя здесь метаться из крайности в крайность.