Ольга Рухуллаева: «Наши инвесторы отдают последние деньги»

В правительстве Российской Федерации из 20 министерских постов лишь один занимает женщина. В правительстве Красноярского края «равно­пра­­вия» побольше: из 15 министров только 11 — мужчины.
О том, жен­ское ли дело руководить министерством, а также о главных задачах инновационного развития края, роли государства в помощи бизнесу и способах привлечь инвесторов ДЕЛА.ru поговорили с министром инвестиций и инноваций края Ольгой Рухуллаевой.

— Ольга Владимировна, для начала вопрос: что привело вас во власть и каким был этот путь — прямым или извилистым? Вы ставили себе подобные задачи в юности?

— Так получилось, что первым местом моей серьезной работы стала адми­нистрация края, комитет пищевой промышленности. Эта работа соот­ветствовала моему образованию, но главное, она понравилась мне тем, что охватывала самый широкий круг проблем и давала ни с чем не сравнимый опыт.

После я уходила в бизнес, неоднократно меняла места работы, но для себя сделала вывод, что интереснее всего работать в органах власти: это по-настоя­щему масштабные проекты. К тому же сразу виден результат, который заряжает на решение новых задач. Думаю, это мое.

— И какое именно образование позволяет вам работать над масштабными проектами?

— Все зависит от сути проектов. У меня два образования: инженерно-техническое, полученное в аграрном университете, и экономическое, СибГТУ. Второе высшее получала по необходимости: работа требовала теоретических знаний.

— А сфера вашей нынешней работы, инновации и инвестиции, близка к базовому инженерному образованию?

— Что такое инновации? Это деятельность, которая позволяет повысить эффективность работы предприятия. Улучшить технологический процесс, способы ведения бизнеса, способы продаж… Инновации не являются чем-то невероятным и неизведанным. Всегда находятся люди, специалисты в конкретной отрасли, будь то ядерная физика, или медицина, или что угодно еще. Они придумывают новые технологии, а как будет адаптировано это новое — задача экономистов и менеджеров.

На мой взгляд, для человека, который курирует инновационное направление, важна не столько базовая специальность, сколько организационные способности, умение видеть ситуацию в целом, разбираться в процессе управления бизнесом. Важны также ориентация в финансовых вопросах, в работе с банковскими структурами. Мне кажется, опыт моей предыдущей работы позволил накопить нужные компетенции.

— С точки зрения обывателя инновации на Западе — это плод деятельности частных компаний, нацеленных на получение большей прибыли. Почему тогда у нас их внедрением руководит государственная структура? Казалось бы, отдайте все на откуп бизнесменам…

— Совершенно верно. Но государство вмешивается в процесс на определенной стадии, создавая инфраструктуру для поддержки инновационного бизнеса, который на 90% является малым и средним. Даже когда он отпочковывается от крупного предприятия, это все равно малое предпринимательство. Такие компании отпускают в свободное плавание, чтобы снизить риски для основного бизнеса.

И вот когда этот бизнес уходит в свободное плавание, независимо от того, самостоя­тельное это предприятие или спин-офф крупной компании, перед ним встает сложнейшая задача: пробиться на рынок, заявить о себе при отсутствии денег.

И если для традиционного среднего и малого бизнеса задачи понятны, то в инновацион­ной сфере все усложняется в разы: поди туда не знаю куда, принеси то не знаю что. При этом никто не выдает кредиты под венчурный бизнес, а частные инвесторы не слишком стремятся в Россию.

Если за рубежом уже сформировался класс бизнес-ангелов — крупных инвесторов, которые вкладываются сразу во множество проектов в надежде, что один из сотни выстрелит, — то наши частные инвесторы являются представителями опять же малого и среднего бизнеса, отдающими последние деньги. Понятно, что они хотят вложить их наверняка и даже не рассматривают вариант проигрыша.

Словом, поскольку в стране пока нет института частных инвестиций, частных бизнес-инкубаторов, венчурных фондов и иных инструментов финансовой поддержки, госу­дарство вынуждено подменять их собой. Иначе получается, что бизнес стартует в так называемой «долине смерти».

Хочу отметить, что мы не управляем развитием самого проекта, хотя здесь тоже надо помогать, поскольку, к сожалению, в наших университетах хоть и учат как вести пред­принимательство, но это все теория. Предпринимателям нужно больше практических советов и консультаций ведущих экспертов. Это мы стараемся для них организовать.

— Не выращиваем ли мы при таком подходе иждивенцев? У нас в стране вообще развито патерналистское мышление: люди надеются на власть, на компенсации в случае, например, стихийных бедствий, даже не пытаясь застраховать свое иму­щество. По идее, предприниматели должны сами прорываться вперед — а им, напротив, создаются тепличные условия…

— Отчасти вы правы, конечно. Но в «долине смерти» поддержку бизнесу действительно брать неоткуда. И вот здесь приходит государство, которое говорит молодому предпри­нимателю: тебя не бросят, рискуй, не нужно бояться принимать решения. Однако потом в какой-то момент, на определенной стадии развития проекта, надо остановиться и перестать давать субсидии.

— Отпускать на волю?

— Не совсем. Проект еще долго будет оставаться венчурным, пока не откроется собственное производство, пока предприятие не выйдет на стабильный рынок. Просто с какого-то момента оно уже сможет привлекать деньги венчурных фондов, инвесторов, ему уже будет что предъявить. Эту границу, когда надо перестать оказывать помощь, нужно четко обозначить.

В принципе, инноваторы и сейчас все это понимают, знают, что когда требуются инвестиции в крупных размерах — более 5 млн руб., — государство уже не оказывает помощь. Мы учим предпринимателей самостоятельно взаимодействовать с ММВБ и венчурными инвесторами, выходить на IPO.

— Реально ли вывести компанию — резидента бизнес-инкубатора — на IPO?

— Да, вполне. Не могу пока привести примеры, поскольку бизнес-инкубатор работает в Красноярске недолго, но знаю компании, которые уже приняли такое решение. Им с самого начала необходимо вести прозрачный бизнес, выстраивать всю деятельность по правилам.

— Давайте уйдем в другую сферу, у меня есть постпраздничный вопрос. Сам я с удовольствием работаю с женщинами: мне кажется, в любой области они превосходят мужчин в способности к системному мышлению, в работоспособ­ности... А вы делите для себя подчиненных по полу? Как по-вашему: есть ли различия в возможностях, в особенностях работы мужчин и женщин?

— Конечно, они существуют. Вы правы, женщины обладают более системным подходом, они стараются разложить все по полочкам, распределить риски — это как в семье, где надо успеть многое одновременно и желательно все сделать хорошо. Однако при этом теряется стратегический взгляд на проблему. Мужчина, напротив, как природный охотник и стратег видит проблему издалека и решает ее, хотя при этом многое зависит от того, прикрыты ли у него тылы.

В коллективе я стараюсь ставить перед подчиненными-женщинами более долгосрочные и системные задачи, которые требуют выработки четкой документации с обоснованием позиции. А к стратегическому планированию, мозговым штурмам привлекаю мужчин. У нас же инновации. Все, чем занимается министерство, — это нехоженая тропа. Прихо­дится постоянно придумывать, новые проекты все время появляются и на федеральном уровне.

— В бизнес-инкубаторе, в КРИТБИ, в отличие от министерства, я не видел ни одной женщины среди резидентов...

— Так и есть. Но мы находимся на разных позициях с инновационными компаниями. Они приняли на себя риски, решили взяться за рискованный бизнес, идут в неизвестность. Я воспринимаю наше министерство как структуру, призванную оказать им поддержку, а себя — как нанятого государством менеджера, который поможет реализовать риско­ванные проекты. Моя задача — выстроить инструменты поддержки, которые включатся в нужное время.

Кроме инновационного бизнеса мы курируем и «обычные» проекты малого и среднего предпринимательства. Может, они менее рискованны, но не менее сложны, тем более что представители традиционного бизнеса рассчитывать на инвесторов не могут, им доступны только кредиты банков. Это второе направление нашей деятельности.

Ну и третье — работа над привлечением инвестиций. Несмотря на то, что край является одним из лидеров по объему привлеченных вложений и у нас реализуются крупнейшие в России инвестпроекты, требуется создать стройную систему поддержки для сегмента инвестиций в малый и средний бизнес, которые создают основную занятость и снимают социальную напряженность.

Должно быть создано нечто такое, что позволит любому, кто захочет вложить средства в развитие края, понять, на что тут можно рассчитывать и что получить в итоге. Это системная, «женская» задача.

— Поскольку мы заговорили о крупных инвестициях в регион, хочу спросить: в народе в последнее время нередкой является точка зрения, что внешние инвестиции чреваты проблемами для края. Мол, нас эксплуатируют заезжие капиталисты, крупные ФПГ. Вы замечаете это негативное отношение? Для меня лично как выросшего в советское время новые заводы — это плюс для края, непременное условие успеха. А у нас все чаще слышишь «понастроили, грабят Сибирь»…

— Никто, к сожалению, ничего не понастроил. Регион огромный, но в Москве инвесторы даже не очень понимают, где он находится. Конкуренции за инвестиции у нас нет, а нужно, чтобы она была, — тогда реально изменится и качество проектов.

Конечно, в любой ситуации надо стараться занимать объективную позицию, и если есть вопросы к проекту — надо дать возможность высказаться всем сторонам, попытаться устранить проблему. В целом негативного отношения общества к внешним инвестициям я лично не замечаю.

— Есть ли у вас модель инвестиционного имиджа края? Когда вы представляете край инвесторам, как вы его «продаете»? Как регион, в котором много природных ресурсов, леса, воды…

— Да, иногда этим грешат, рассказывая инвесторам про наши гектары, читают своеобраз­ный курс экономической географии.

Однако работа с каждым инвестором должна быть точечной, индивидуальной. Надо сказать, они и не выстраиваются тут в очередь. Каждый, кто намерен вложить деньги в проект на территории края, приходит с конкретным вопросом: интересуется, как обстоит дело с электроэнергией, с земельным участком. И тут задача власти — сработать быстро и эффективно, чтобы проект было интересно реализовывать.

Здесь мы работаем в плотной взаимосвязи с курирующим вице-губернатором. На своем уровне Андрей Алексеевич Гнездилов с каждым потенциальным инвестором работает индивидуально, в деталях вникает в проект, своим влиянием снимает барьеры входа этого бизнеса в край.

Вообще, конечно, стоит подумать над тем, как привлечь абстрактного инвестора, создать бренд края. В этом году в связи с этим запланирована серьезная работа: мы занимаемся внедрением рекомендаций, зафиксированных в стандарте АСИ по улучшению делового климата, которые основаны на лучшем опыте российских регионов. Многое из этого нам близко, постараемся их опыт применять, внедрять у себя. Губернатор лично курирует эту работу.

В итоге будут четко сформулированы сильные стороны края, расставлены акценты, выбраны преференции — выработан некий красноярский бренд, который как инвестиционный паспорт мы сможем предъявлять всегда, объясняя, почему край лучше других регионов: например, по открытости, скорости предоставления льгот и обороту документов, созданию гарантий для сбыта продукции, наличию мощностей и кадров.

— Вопрос о кадровом потенциале. Как вы думаете, когда у нас в крае появятся свои Стивы Джобсы — люди, олицетворяющие собой инновационный процесс, его иконы? Могут ли они появиться здесь вообще?

— Думаю, что такие люди, как Стив Джобс, достигают высот независимо от того, чем занимаются. В крае есть такие таланты. Но я не думаю, что нужно ставить задачу воспитывать гениев, это все же в руках матушки природы.

Да, к идеалам надо стремиться, но неправильно ставить такой ориентир. Наша задача другая. С одной стороны, она более тривиальная, с другой — более сложная. Мы должны помочь рождению предприятий, которые будут выпускать конкурентоспособную на про­тяжении долгого времени продукцию. Создать новый технологический уклад мирового уровня.

Поэтому требуется поддерживать как можно больше инициативных талантливых предпринимателей, которые, рискуя, продвигаются вперед. Именно их истории успеха должны становиться ориентиром для остальных. И они начинают появляться, инно­вационная деятельность вызывает все больший интерес. Как пример могу назвать идею кластера ядерных и космических технологий и промпарка в Железногорске. Уже сейчас появилось сразу несколько высокотехнологичных проектов: их продукцию готовы покупать, люди начали мыслить по-новому.

Да, иконы, гении — это хорошо, но нам важно расшевелить предпринимателей, заставить их думать, рисковать, чтобы они не боялись уходить от привычной торговли к более серьезным проектам, созданию высокотехнологичных производств.

Дмитрий БОЛОТОВ
ДЕЛА.ru