Страна без заводов

По данным Академии народного хозяйства при Правительстве РФ, изношенность российских основных производственных фондов превышает 50%. При этом удовлетворить собственную потребность в машинах и оборудовании страна может только на 10%. Неудивительно, что вопрос о переориентации экономики с сырьевой направленности на произ­водство продукции с высокой добавленной стоимостью встает все острее.

Без сырья нет житья

Если говорить о ситуации в крае, то она ничем не отличается от ситуации во всей России. По данным министерства промышленности и энергетики Красноярского края, основной проблемой региональной промышленности действительно является высокий износ технологического оборудования, которое к тому же не отвечает современным техническим требованиям.

Эта проблема на предприятиях края существует давно, а в последнюю пару лет из-за возникшего дефицита денежных средств и вовсе обос­трилась настолько, что промед­ление действительно, как говорил классик, становится смерти подобно.

Казалось бы, что может быть проще. Выход стоит искать в смещении фокуса экономики с экспорта сырья и полезных ископаемых в сторону производства товаров с высокой добавленной стоимостью. Однако до этого пока далеко: за первые шесть месяцев текущего года индекс промышленного производства в крае составил 109,8% по отноше­нию к аналогичному периоду 2009 года, тогда как в добыче полезных ископаемых — 186,8%. Рост показателей в промышленном производстве объясняется не ростом отрасли в целом, а улучшением показателей отдельных предприятий, которые провели хотя бы какую-то модернизацию.

Можно привести лишь несколько примеров краевых производств, за счет которых в крае наблюдается рост промышленности.

На ОАО «КЗСК» в 2009 году запущена новая линия по производству порошкообразного бутадиеннитрильного каучука (БНК), укомплекто­ванная современным эффективным оборудованием. ОАО «Дивногорский завод низко­вольтных автоматов» с 2008 по 2012 год реализует проект по модернизации произ­водства, направленной на выпуск новой продукции; в результате объем производства на заводе в 2010 году планируется уве­личить в два раза по сравнению с 2009 годом.

Однако это лишь капля в море. Сами производственники говорят о состоянии производ­ства в крае весьма критично. «Если оценивать ситуацию в совокупности, я бы поставил тройку — не выше, — говорит директор Красноярского энергомеханического завода Игорь Костромин, — поскольку производить конкурентоспособную продукцию в крае пока не научились».

Разность потенциалов

«Точечных мер на местах недостаточно, — уверен заведующий кафедрой экономической теории и политики Академии народного хозяйства при Правительстве РФ Абел Аганбегян, — нужна структурная перестройка всей экономики, которая как раз и будет заключаться в преимущественном развитии отраслей, производящих готовую продукцию с высокой добавленной стоимостью».

По мнению ученого, особое внимание нужно уде­лить отраслям, в которых Россия может стать одним из мировых лидеров. Речь идет о производстве продуктов нефтехимии, глубокой лесопереработки, энерго- и электро­оборудования, а также других современных экспортных отраслях и сферах деятельности. После перестройки экономики доля нефти и газа, сырья и материалов в структуре экспорта может быть сокращена примерно с 90% почти до 50%.

Наш край тоже имеет большой потенциал в замещении экспорта.

«Мы могли бы двинуться вперед в сфере энергетического машиностроения и контроля энергетики, в различных „умных“ системах передачи энергии, обеспечения объектов гидроэнер­гетики, а также системах, связанных с производством моно- и поликристалли­ческого кремния и циклом кремниевых производств», — говорит депутат Законода­тельного Собрания Красноярского края, директор Красноярского центра стандартизации, метрологии и сертификации Василий Моргун.

Кроме вышеупомянутых областей, он называет сферу информационных космических технологий, лесодобычу и лесопереработку, добычу и переработку цветных металлов, в том числе золота, палладия.

«Здесь мы достигли неплохих результатов, но пока слабо с брендингом, — говорит г-н Моргун. — А в силу того, что край имеет огромную терри­торию, мы могли бы прод­винуться в системах дистанционного образования и дистан­ционной медицинской помощи. Кроме того, в области медицины у нас давно есть разработки по биопластику, которые тоже надо продвигать».

В качестве успешного примера перестройки российской экономики Абел Аганбегян приводит производство шоколадных конфет.
«По качеству и прочим параметрам оно достигло лучших показателей в мире, и подарить российские конфеты даже швей­царцам — жителям страны, традиционно производящей шоколад и конфеты, — не стыдно, — говорит он. — Все это потому, что отрасль прошла модернизацию, и многие кондитерские фабрики работают на современном оборудовании с высокой производительностью и качеством продукции».

Кроме того, Абел Аганбегян считает, что главный потенциал — это качество челове­ческого капитала, квалификация работников, а «здесь мы сильно отстали, поскольку у нас была фактически ликвидирована система подготовки рабочих». Поэтому необ­ходимо уделить огромное внимание подготовке кадров, а также возрождению и развитию отраслевой науки, конструкторского и проектного дела по ключевым направлениям технологического прорыва.

Наша продукция по некоторым отраслям должна выдержать конкуренцию с зарубежными аналогами, потому что при том же качестве ее производство в России обходится дешев­ле. Это касается нефтехимической продукции, продуктов лесопереработки. Но для рабо­ты с внешними рынками у нас еще много нерешенных внутренних задач.

«К несовершенству финансовых инструментов „длинных денег“ прибавляется отсутствие государственного аналога Эксимбанка и государственной страховой внешнеторговой компании, которая могла бы, предоставляя выгодные займы и гарантируя возврат этих займов тем зарубежным организациям, которые покупают нашу продукцию, продвигать ее на мировые рынки», — говорит г-н Аганбегян.

Влетит в копеечку

Полная стоимость основных производственных фондов в России превышает 1,67 триллиона долларов, из которых на машины и оборудование приходится порядка 700 млрд долларов.

По данным федеральной Академии народного хозяйства, в обновлении нуждаются около 75% машин и оборудования (на общую сумму около 500 млрд долла­ров). Однако реально обновление машин и оборудования будет стоить дороже — как минимум 750 млрд долларов с учетом замены некоторой части основных фондов и дороговизны техники.

Чтобы за 10–12 лет осуществить такое массовое техническое переоснащение всего народного хозяйства, потребуются ежегодные вливания в размере 70 млрд долларов. Эти деньги должны явиться дополнением к ежегодно расходуемым в России 270 млрд долларов инвестиций.

«Если же говорить о структурной перестройке более широко, нужно принять во внимание необходимость ликвидации нашего глубокого отставания по инфраструктуре, и прежде всего транспортной инфраструктуре, — говорит Абел Аганбегян.
— Другая больная тема — необходимость крупных инвестиций в жилищное и социальное строительство. Если сложить все эти цифры дополнительных инвестиций, необходимо, грубо говоря, удвоить объем инвестиций в год».

Чтобы реализовать перестройку экономики хотя бы на уровне края, придется столк­нуться с рядом проблем. Самые мощные предприятия не имеют краевой подчиненности, и влиять на их политику в отношении выстраивания технологических цепочек очень сложно.

«Если переходить с уровня среднего и крупного бизнеса на уровень малого, тут воз­никает другая проблема — формирование рынков. Мы никогда этим не занимались, в нашем крае нет даже министерства торговли», — говорит Василий Моргун.
Другая проблема, которую называет г-н Моргун, — это формирование государственного и корпоративного заказа на создание новых технологий и продукции с новыми потреби­тельскими качествами.

«И если говорить об экспансии за пределы края, то встают чисто рыночные задачи, с которыми мы вообще не знакомы, — вопросы брендинга, — отмечает Василий Моргун. — Потому что рынок любых товаров имеет две особенности: здесь конкурирует госу­дарство, которое лоббирует интересы своих производителей, и это рынок, где конку­рируют бренды».

Чтобы коренным образом изменить структуру российской экономики, ее производства и экспорта, по мнению г-на Аганбегяна, может потребоваться по крайней мере десять лет. «Однако первые позитивные результаты мы сможем получить уже через три года, если с самого начала серьезным образом, в массовом масштабе возьмемся за техни­ческое обновление и переориентацию экономической структуры, — говорит он.

— Нужно еще раз подчеркнуть, что речь идет о всеобъемлющей перестройке структуры народного хозяйства». Как считает ученый, особое внимание в этой перестройке нужно уделить высокотехнологичным и наукоемким отраслям, кардинальному подъему обра­зования и здравоохранения, удвоению их доли в ВВП.

«Нам нужно поднять удельный вес „экономики знаний“ (науки, образования, информа­ционных технологий, биотехнологий и здравоохранения) в ВВП примерно с 15% в насто­ящее время до 30% и более, увеличить долю высокотехнологических и наукоемких произ­водств в нашей экономике с менее чем 10% в настоящее время до 30%, а во внешней торговле примерно с 3% хотя бы до 20%», — заключает академик Аганбегян.

Поскрести по сусекам

Внушает оптимизм тот факт, что средства на перестройку экономики России и в средне­срочном плане, и в долгосрочной перспективе изыскать можно.

Как говорит Абел Аганбегян, в среднесрочном плане на эти цели можно было бы использовать 300 млрд долларов золотовалютных резервов из их общего размера около 460 млрд долларов в настоящее время.

Другие средства можно получить за счет пере­распределения средств госбюджета с текущего «проедания» на инвестиции, а также за счет крупномасштабной приватизации государственных предприятий и организаций, не выполняющих стратегических госу­дарственных функций, а занятых коммерцией и извлечением прибыли.

Другие меры по поиску дополнительных средств включают в себя понижение налога на западные инвестиции, выпуск взаимовыгодных инвестиционных займов для инвесторов, дополнительную эмиссию денег, создание условий для инвестирования банков.

Что касается долгосрочного решения этого вопроса, то задача состоит в том, чтобы создать в России рыночные фонды «длинных» денег, которые сформированы в финан­совых системах других рыночных стран и практически отсутствуют у России: это нако­пительная система пенсий, страховые компании, паевые фонды, банки.

Как считает Абел Аганбегян, вложенные в переориентирование экономики средства окупятся за счет той экономии и повышения эффективности хозяйства, которые будут достигнуты при техническом обновлении и прогрессивной перестройке экономики страны.

Такая экономия произойдет за счет поднятия производительности труда, снижения энергоемкости общественного продукта, прямой экономии энергоресурсов при техни­ческом обновлении производства, прежде всего в энергетике, сокращения нормы расходов металлов и других материалов на единицу конечной продукции.

«Подобные следствия модернизации будут присущи каждой сфере народного хозяйства, хотя это будет достигаться разными путями с учетом специфики той или иной отра­сли, — говорит Абел Аганбегян. — Как показывают расчеты, срок окупаемости затрат на модернизацию общественного производства в среднем может составить 5–6 лет, в отдельных случаях до 8–10 лет».

Получается, что деньги на перестройку экономики с сырьевой направленности на производство высокотехнологичной продукции у нас есть, осталось их взять. Но это уже другая сторона вопроса: неизвестно, готово ли правительство вкладывать в модернизацию такие суммы. Пока мало что меняется, а вопрос о переориентации российский экономики постепенно переходит в разряд риторических.

текст: Светлана Губанова, фото: Эдуард Карпейкин
Журнал «Советник. Грамотное управление»