Отсутствие плана есть план провала

Красноярский экономический форум обсудил стратегию развития Сибири. Будут ли у этой дискуссии конкретные результаты, как обычно, осталось под вопросом.

«Кузнецов считает, что Сибири нужна реальная стратегия развития» — под таким заголовком пришло вчера сообщение агентства «РИА­ Новости». В нем говорится:

«Губернатор Красноярского края Лев Кузнецов считает, что региональным властям СФО и бизнесу необходимо подготовить стратегию развития региона.
«Мы должны подготовить реальную программу и передать ее правительству России. Должны быть разработаны долгосрочные инструменты, налоговые и другие формы, которые позволят ее реализовать», — сказал губернатор в субботу во время дискус­сии на итоговом пленарном заседании Красноярского экономического форума».

Видимо, таким образом Лев Владимирович ответил премьеру Дмитрию Медведеву. Тот говорил на КЭФе прямо противоположное.

Открывая круглый стол по Сибири (с середины которого он ушел), премьер сказал:

«Уважаемые коллеги! Дорогие друзья! Конечно, мне приятно поговорить на тему «Сибирь на карте мирового роста». Хотя мне кажется, что ответ на вопрос о том, как должна развиваться Сибирь, — собственно, этот ответ определяется местопо­ложением Сибири и ее геостратегическими возможностями. Поэтому эти разговоры о том, что мы не можем ничего развивать без плана, на мой взгляд, все-таки носят схоластический характер. Вряд ли и 100 лет назад был всеобъемлющий план развития Сибири, и 200 лет назад, но мы как-то развивали Сибирь. Поэтому я сегодня, высту­пая на пленарном заседании, призывал всех к тому, чтобы перейти от программных выступлений к реальной работе. Вот этим я и полагаю правильным заняться».

То есть в переводе на язык анекдотов — че думать, трясти надо. Между тем на круглом столе — хотя, к сожалению, это мероприятие не стало главным на КЭФе — звучали действительно интересные мысли: у Олега Дерипаски, Владислава Иноземцева, Валерия Зубова, Александра Усса и других, но не у чиновников.

Дмитрий Анатольевич показал глубокое знание отечественной истории. 200 лет назад действительно никакого плана не было. Но и развития не было. М.М. Сперанский, служивший генерал-губернатором Сибири в 1819–1821 гг., был поражен невежеством сибиряков.

«Два года не видеть вокруг себя ни одного образованного человека, — писал он, — не слышать ни одного умного слова — это ужасно!»

История Русской Азии хоть и романтизирована сусальными рассказами о казаках и первопроходцах, которые шли «навстречу солнцу», была трагичной, полной горя и слез как для туземного населения, так и для первых поселенцев. Два с половиной века после Ермака это была территория наживы и произвола. «Сибирские «сатрапы» могут поспорить с азиатскими деспотами. Истории правлений их — это длинная вереница злоупотреблений, насилий, распутства», — справедливо отмечал историк Г.А. Лучинский в статье «Сибирь» в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона. «Взгляд на край как на место наживы был твердо усвоен сверху донизу. Страна (Сибирь. — С.К.) не имела и тени гражданского полноправия», — писал в своей знаменитой книге Н.М. Ядринцев.

А вот 100 лет назад «всеобъемлющий план развития Сибири» существовал.

Государственное планирование развития Сибири началось с Александра III. Еще в начале его правления Сибирь не была органической частью России. Он сам писал об этом в «Послании в честь 300-летия присоединения Сибири к России»:

«Надеюсь, что со временем, с Божьею милостью и помощью, обширный и богатый Сибирский край, составляющий уже три столетия нераздельную часть России, будет в состоянии нераздельно же с нею воспользоваться одинаковыми правительственными учреждениями, благами просвещения и усилением промышленной деятельности на общую пользу во славу дорогого нашего Отечества».

Тогда и начался долгий путь к тому, чтобы Сибирский край «мог воспользоваться благами просвещения и усиления промышленной деятельности». И начался как раз с планирования.

Это были серьезные стратегические планы, правительством ставились задачи, делались прогнозы. Началось строительство Великой Сибирской магистрали — к тому времени самый крупный инвестиционный проект в истории России. В Сибирь вклады­вались колоссальные государственные средства. С июля 1892-го по 1899 г. только на строительство самой дороги (без затрат на изыскания, инфраструктуру, берегоукреп­ление сибирских рек, переправы, станции, подвижной состав и т.п.) был израсходован 365 413 551 руб. (по 61 913 руб. на одну рельсовую версту). При том, что доходы суммар­ного государственного бюджета Российской империи за 1900 г. составляли 1736,7 млн руб. (расходы — 1889,2).

Другим крупнейшим национальным проектом того времени — и тоже по разработанному плану

— было великое переселение в Сибирь, которое также финансиро­валось государством.

За полвека, с 1863-го по 1913 г., население Сибири (включая Дальний Восток) выросло почти втрое — с 3,14 млн до 10 млн человек. За 20 лет (1897–1917) население Сибири удвоилось. Переселенцы получали небывалые льготы — бесплатное временное (на 20 лет) пользование землей, освобождение от государственных повинностей, местных налогов и воинской службы.

Даже премьер Медведев, наверное, не будет отрицать, что при Советской власти развитие Сибири планировалось.

В 20–30-е гг. в Сибирь, на Дальний Восток и Казахстан направлялось 30% всех капиталовложений страны. Даже в первые месяцы Великой Отечественной войны, когда под угрозой была сама государственность СССР, советское правительство приняло «Военно-хозяйственный план» на IV квартал 1941 г. и на 1942 г. Этот план был рассчитан на перемещение промышленности в восточные районы СССР и форсированное строительство в этих районах нового производства, не только необходимого для нужд Отечественной войны, но и предусматривавшего историческую перспективу развития регионов.

Утвержден был список ударных строек, в который вошли не только военные предприятия, но и электростанции, предприятия топливной, металлургической, химической промышленности, строительство железных дорог. В Сибири было организованы новые производства — и не только самолетов, танков, но и станков, тракторов, мотоциклов, шарикоподшипников, электротехники.

В хрущевско-брежневские времена была специальная государственная программа развития науки и образования в Сибири.

Новосибирский Академгородок был одним из крупнейших научных центров в мире. Все это закончилось с развалом СССР. Современная российская власть не имеет государственной политики в отношении Сибири. Ни о каких национальных проектах вроде Трансиба или хотя бы какого-нибудь Сколково нет и речи. Результаты российской политики ХХ века по превращению Русской Азии в органическую часть России во многом потеряны. Единственный живущий сейчас в России лауреат Нобелевской премии в области науки Жорес Иванович Алферов очень хорошо назвал свою недавнюю книгу — «Власть без мозгов. Отделение науки от государства». По его примеру последний период нашей истории можно назвать «Власть без мозгов. Отделение Сибири от России».

Губернатор Кузнецов прав — Сибири нужна реальная стратегия развития.

Как говорил генералиссимус Сталин — «Отсутствие плана есть план провала». Но есть один вопрос — кто понесет ответственность за имитацию бурной «стратегической» деятельности последних лет? Может, региональные власти и партия «Единая Россия»? Еще недавно они восхищались гениальностью «Стратегии социально-экономического развития Сибири до 2020 г.», утвержденной тогдашним премьером и партийным гуру Владимиром Путиным летом 2010 г. Сейчас все панегирики в адрес этого замечательного документа каким-то удивительным образом исчезли с официальных сайтов Сибирского федерального округа и «Единой России». Но стоит, наверное, напомнить историю изготовления этой «стратегии».

Несколько лет Высший экономический совет СФО (в него входил и губернатор Красноярского края, а участие принимали десятки красноярских чиновников) и Минрегионразвития совместно с органами власти субъектов Федерации готовили этот судьбоносный документ. В подготовке документа были задействованы тысячи людей. Еще тысячи активистов правящей партии «Единая Россия» участвовали в постоянно действующем партийном форуме «Стратегия-2020».

Специальная общероссийская конференция этой партии прошла в Красноярске в конце марта 2010 г., а 9 апреля завершилась в Новосибирске. Она тоже принимала концепцию стратегии развития Сибири, а также программу развития Сибири на два ближайших года с конкретными инвестпроектами. Вот что говорил, начиная свой доклад в Новосибирске, Путин:

«Реальность такова, что сегодня на эту работу (создание стратегии социально-экономического развития. — С.К.) способна, наверное, только «Единая Россия». Прежде всего, в силу, конечно, разветвленности ее структур и доминирующего положения в местных, региональных органах власти. Именно она обладает необходимыми организационными, интеллектуальными и политическими ресурсами для решения таких масштабных задач, готова взять на себя ответственность перед страной за выполнение намеченных планов».

Однако «ресурсов» у «Единой России» — интеллектуальных, конечно, поскольку «организационных и политических» полно — оказалось недостаточно для такой работы. Надорвалась интеллектуально партия. Тогдашний ее лидер, он же премьер-министр Владимир Путин, в июле 2010 г. подписал распоряжение об утверждении этой стратегии.

Процентов 80 текста составляет описательная часть: территория Сибири «является естественным транспортным мостом между странами Западной Европы, Северной Америки и Восточной Азии», «запасы угля составляют 80 процентов общероссийских запасов, меди — 70 процентов, никеля — 68 процентов, металлов платиновой группы — 99 процентов» и т.п., в общем, то, что известно из школьного курса экономической географии.

Документ начинается словами: «Стратегия социально-экономического развития Сибири до 2020 г. определяет основные направления, механизмы и инструменты достижения стратегических целей развития Сибири на период до 2020 г.». Почти все направления оказались старыми, 40-летней давности, вроде пресловутого «освоения Нижнего Приангарья» и железной дороги Кызыл — Курагино. Добавилось лишь то, что было открыто в последние годы – Ванкор.

Есть, правда, несколько новых слов типа «кластеры». Но нет никаких механизмов, как нет и самой стратегии.

Документ процентов на 80 текстуально совпадает с аналогичной «стратегией», подписанной в 2002 г. другим премьером, Михаилом Касьяновым, без всяких партийных форумов и прочего интеллектуального напряжения. А по Красноярскому краю удивительным образом воспроизводит куски текста из Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по дальнейшему комплексному развитию в 1971–1980 гг. производительных сил Красноярского края». Конечно, к стратегии этот документ имеет очень далекое отношение.

Во время выборной кампании 2011 г. неожиданно появилась еще одна «стратегия» развития Сибири. Ее озвучил на встрече с тогда еще премьером Путиным в январе 2012 г. Сергей Шойгу, возглавлявший думский список едросов от Красноярского края. Речь шла о создании Корпорации.

Но так и осталось неизвестным — какие «все варианты отработаны»? Где эти «комплект документов» и «комплект предложений»? Каких «всех специалистов собирали»? Где эти «все расчеты» и «нормативные законодательные акты»? К тому же речь опять шла о «сундуке с ресурсами». А как же провозглашенные «модернизация», «инновационная экономика», «развитие человеческого капитала»? Любопытно, кстати, что с сайта красноярской «Единой России» исчезли и все восторги по поводу Корпорации.

Тема стратегического развития Сибири поднималась и во время президентской избирательной кампании Путина.

Тот же губернатор Лев Кузнецов написал статью (которую назвали «авторской», как будто бывают неавторские) «План Путина 2.0. Сибирское измерение» о предвыборных статьях самого Путина.

«Программа действий, изложенная В.В. Путиным, — писал Лев Владимирович, — открывает для восточных районов страны и Красноярского края новые возможности. Задачи, которые мы для себя формулируем, находят свое отражение в рамках стратегических подходов федерального руководства... По своим ресурсам Сибирь и Красноярский край могут сыграть большую роль в обновлении российской экономики. Но для этого в Сибирь должны прийти новые или модернизированные производства с большой производительностью труда, с высокой добавленной стоимостью и глубиной переработки. В.В. Путин делает акцент на стимулировании именно таких изменений в российской экономике».

Ну и дальше в таком же роде. Вообще говоря, в программных статьях Путина трудно обнаружить какую-то особую стратегию для Сибири. А вот другое там было — например, пассаж о том, что за провокационным лозунгом «Хватит кормить Кавказ!» может появиться другой — «Хватит кормить Сибирь!». Кто кого кормит в нашей стране, хорошо известно. Страна и живет за счет Сибири.

К теме стратегии развития Русской Азии возвращались весь прошлый год. Было заседание Госсовета о Забайкалье и Дальневосточном регионе и другие подобные маловразумитель­ные мероприятия. Принимались и локальные стратегии. 24 ноября 2011 г. губернатор Кузнецов своим Указом утвердил Стратегию инновационного развития Красноярского края на период до 2020 г. «Инновационный край 2020». На первом этапе ее реализации в 2011–13 гг. должно произойти «становление инновационной экономики, будут созданы привлекательные условия для бизнеса и услуг в сфере инноваций, будет налажено взаимодействие с ведущими производителями высокотехнологичной продукции». Благородная задача.

Хотелось бы, правда, узнать — где, в какой стране, а тем более отдельном регионе инновационная экономика создавалась за два года.

И уже третий месяц на краевом портале висит проект «Стратегии социально-экономического развития Красноярского края на период до 2020 г.». Надо полагать, для всенародного обсуждения.

Видимо, пока читают не очень внимательно. Уже на первой странице, где перечисляются документы, «с учетом которых» написан проект, присутствует любопытный ляпсус: «Стратегии социально-экономического развития Сибири, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 10.07.2010 № 1120-р». Оно понятно — Путин для них всегда был президентом, даже во времена пресловутого «тандема». Только «Стратегию» он утвердил распоряжением Правительства № 1120-р от 5 июля (не 10-го) 2010 г. в качестве главы этого правительства.

В документе провозглашено, что стратегия развития края «соответствует стратегическим приоритетам, отраженным в Стратегии социально-экономического развития Сибири до 2020 г.». Это действительно так. Те же замечательные пожелания, сколько будет добываться нефти, газа, как будет работать энергосистема, как здорово будет развиваться здравоохранение, образование и культура края. И такое же отсутствие «механизмов и инструментов», как этого всего достичь. Перечисленные там «механизмы» таковыми, конечно, не являются.

И все-таки заявление Льва Владимировича Кузнецова, распространенное «РИА-Новости», — это хорошая новость. А вот выступление на открытии Х КЭФа Дмитрия Анатольевича Медведева — новость плохая:

«Но вообще я хотел бы вот что сказать: за последнее время я много выступал, я назвал три площадки. Есть программные документы, которые утверждены президентом, есть программные документы правительства. Нам пора всем браться за работу. Уже хватит программ, хватит заявлений. Надо вкалывать!»

Интересно — какой подход победит? Мне почему-то кажется — медведевский. Но, надеюсь, ненадолго.

Сергей КОМАРИЦЫН