Право быть собой

Пренебрежение защитой интеллек­туальной собственности фирмы мо­жет стать трагичным для бизнеса.

Однажды в офис процветающей ком­пании пришел человек с портфелем в руках. И объявил, что фирма больше не имеет права использовать свой товарный знак.
И, более того, не может производить основную часть своей продукции.
И показал бумаги, в соответствии с которыми все права на trade mark и технические решения принадлежат совершенно другой организации.
И теперь у фирмы два выхода: либо заплатить убытки правообладателю и свернуть свою деятельность, либо заключить лицензионный договор…

Это вовсе не начало детективного романа из «заокеанской» жизни. Подоб­ные истории ежедневно происходят рядом с нами. По данным аналитиков, доходы от интеллектуального рейдерства многократно превышают оборот от продажи наркотиков и при этом совершенно легальны.

Как считает Олег Харченко, заместитель руководителя Красноярского управления Федеральной антимонопольной службы России, в период финансово-экономической нестабильности, когда все способы удержаться на плаву уже испробованы, резко увеличиваются случаи недобросовестной конкуренции. Только в Красноярском управлении ФАС за первое полугодие текущего года вдвое увеличилось количество таких дел.

Первым делом — самолеты

Причина этого явления, по словам Олега Хар­ченко, в том, что современные предприни­матели, уделяя большое внимание основной деятельности, забывают о таких «мелочах», как получение права собственности на товар­ный знак, техническое и художественно-конструк­торское решения, которые после ре­гистрации в Роспатенте приобретают статус изобретения, полезной модели и промыш­ленного образца.

«С 2002 года в России существует новый ГОСТ Р 15.011-96 «Система разработки и постановки продукции на производство. Патентные исследования. Содержание и поря­док проведения», где указано, как нужно начинать производство новой продукции, — рассказывает Светлана Нагимулина, председатель Крас­ноярской краевой общественной организации Всероссийского общества изобретателей и рационализаторов.
— Но этим документом сегодня почти никто не пользуется. Исследования на патентную чистоту, на уровень техники, на конъюнктурную конку­рентоспособность не проводятся. И получается, что продукция уже выпу­щена, но она либо неконкурентоспособна, либо нарушает чей-то патент».

По словам Светланы Нагимулиной, в настоящее время в Красноярском крае нет ни одного патентного поверенного, который мог бы работать с Роспа­тентом напрямую. Специалистов, получивших второе высшее образование по этому направлению, тоже крайне мало. А юристы не всегда уделяют должное внимание регистрации объектов интеллектуальной собственности.

Так, например, одна красноярская фирма выпустила пешеходные свето­форы с отсчетом обратного времени. Но оказалось, что владимирский завод, который занимается изготовлением и реализацией светофоров, уже запатентовал эту модификацию. Когда в Интернете появилась информация о красноярской фирме, во Владимире подсчитали свои убытки и пред­ложили красноярцам рассчитаться. Все могло закончиться выплатой серьезной компенсации, дело спас случай.

Как рассказывает Светлана Нагимулина, во время проверки выяснилось, что именно в то время, когда наша фирма стала выпускать светофоры, патент владимирского завода не действовал, т.к. они забыли заплатить пош­лину.

По российскому законодательству патенты нуж­но ежегодно поддерживать. Но если патен­товладелец не поддерживал какое-то время свой патент, а другой изготовитель начал выпуск аналогичной продукции, последний имеет право безвозмездно выпускать эту продукцию без увели­чения объема ее выпуска (ст. 1400 ГК РФ) (сейчас красноярская фирма разработала и запатентовала собственную модификацию описанного выше светофора).

Именно на этот момент советует обратить внимание Светлана Нагимулина инвесторам и покупателям. Прежде чем купить патент на то или иное изобретение, нужно проверить, поддерживается ли он. Кроме того, необхо­димо убедиться в соответствии изобретения современному техническому уровню. Недаром законом установлен срок действия патента в 20 лет.

Ласковый рейдер

Похожая ситуация складывается и с товарными знаками, торговыми мар­ками и знаками обслуживания: сначала предприниматель выпускает про­дукцию, раскручивает торговую марку и только потом ее регистрирует. А за голову хватается только тогда, когда в дверь постучали люди с чемоданчиками.

Так, например, старейшая торговая сеть «Детский мир» не регистрировала свое название. Да и кому могло прийти в голову, что нужно защищать товарный знак магазина, который есть практически в каждом городе. Тем не менее московская компания получила право собственности на этот знак. И перед красноярскими магазинами встал выбор: платить за право его использования или менять название. Руководство красноярской сети «Дет­ский мир» выбрало первое.

Поправка в Гражданский кодекс РФ, отменившая право использовать советские торговые марки любым начавшим их выпуск ранее 1992 г. пред­приятиям, вступила в силу с июля 2007 года. Последствия не заставили себя долго ждать. Печальную известность получила так называемая «конфетная революция».

ОАО «Объединенные кондитеры» — холдинг, включающий в себя 15 пред­приятий, в том числе «Красный Октябрь», «Бабаевский», «Рот Фронт», — зарегистрировало на свое имя более 200 наименований конфет. Затем обратилось в Красноярское УФАС с заявлением о нарушении их исклю­чительного права ЗАО «Кондитерско-макаронная фабрика «Краскон» потре­бовав перестать выпускать конфеты с названиями «Каракум», «Птичье молоко», «Кот в сапогах» и других — всего 50 наименований. «Краскону» пришлось в срочном порядке придумывать для популярных конфет новые названия.

«Решение антимонопольного органа о приобретении исключительного права на товарный знак может быть направлено в Роспатент для признания недей­ствительным предоставления охраны товарному знаку, — рассказывает Олег Харченко. — Это возможно, если соответствующая заявка в Роспа­тент подана по факту недобросовестной конкуренции». В качестве примера заместитель руководителя Красноярского УФАС привел дело молочного комбината «Арта».

Молоко длительного хранения фирмы «Арта» завоевало рынок Бурятии и Монголии. У пакетов был оригинальный дизайн, у молока — высокое качество. Но у «Арты» был оптовый перепродавец в Бурятии — индиви­дуальный предприниматель (ИП) Вадим Бредний.

На каком-то этапе ИП, видя, как хорошо расходится продукция, решил тоже стать участником событий. Он изготовил похожие упаковки, вместо избы нарисовал юрту, мелким шрифтом вписал свои реквизиты и стал поставлять в Монголию молоко. «Арта» понесла убытки.
Руководство фирмы приняло решение подать жалобу в антимонопольный орган. Дело длилось пять лет, прошло около 15 судов во всех инстанциях арбитражного суда. В качестве эксперта был привлечен Союз дизайнеров России, чтобы доказать, что дизайн упаковок похож до степени смешения. «Фирма «Арта» произвела более 100 млн пакетов молока, — говорит Олег Харченко, — и лишь на последнем этапе, когда бизнес уже перехватили, подумала о регистрации своих разработок». В настоящее время Роспатент определяет, кому сохранить регистрацию товарного знака.

Закрепленное право

Итак, для того, чтобы сомнений в праве собственности не оставалось, необходима регистрация в Федеральной службе по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам (Роспатенте).

«Прежде чем регистрируется товарный знак, проводится поиск на его тож­дество и сходство с другими товарными знаками, — рассказывает Светлана Нагимулина. — Если экспертиза выявляет тождественные знаки — регис­трацию однозначно отклоняют, если сходные (при условии, что элемент не занимает центральную позицию) — товарный знак могут признать неохра­няемым элементом и провести регистрацию».

Товарный знак должен быть оригинальным. Так, например, Роспатент заре­гистрировал товарный знак «Розовая пантера», хотя знаков «Пантера» очень много, — в данном случае было признано оригинальным словосо­четание «Розовая пантера».

«Многие фирмы совершают ошибку, обращаясь сначала к дизайнеру, а не к патентоведу, — считает Светлана Нагимулина. — Если бы патентовед провел поиск и выявил сходные элементы, знак можно было бы изменить. А у нас, как правило, знак начинают использовать и лишь затем пытаются зарегистрировать. Роспатент справедливо отклоняет такие заявки».

Для того чтобы получить патент на изобретение, должны быть выполнены условия патентоспособности, а именно: мировая новизна, изобрета­тельский уровень и промышленная применимость (ст. 1350 ГК РФ).

Быть иль не быть?

«Решая, регистрировать результат интеллек­туальной деятельности или нет, руководитель должен в первую очередь решить для себя, какое значение имеет продукт для дальнейшей деятельности фирмы, — говорит Дмитрий Кузнецов, начальник юридического отдела ЗАО «Золотодобывающая компания «Полюс».

— Так, например, в результате кропотливой работы по улучшению показателей извлечения требуемого минерала из добываемой руды кол­лектив лаборатории изобрел совершенно новый способ извлечения. Помимо того, что новизна такого способа была очевидна, он еще и оказался очень дешевым по сравнению с общераспространенными методами извлечения. После оценки эффективности было установлено, что при­менение нового способа позволит сократить издержки на производство.

Логика подсказывает, что такое изобретение должно остаться в тайне. Значит, ни о какой регистрации речь идти не может. Напротив, рук­оводитель должен предпринять все возможные меры по сохранению коммерческой тайны».

Но, предпринимая меры по обеспечению сохранности информации, помимо дополнительных замков, сейфов и ужесточения пропускной системы, необходимо решить очень важный вопрос, касающийся авторов изобретения.

По мнению Дмитрия Кузнецова, поскольку коллектив лаборатории — это работники предприятия, а изобретение было создано ими в результате выполнения работы по улучшению показателей извлечения, т.е. по заданию руководителя, данное изобретение будет являться служебным. Исклю­чительное право на такое изобретение принадлежит работодателю, у которого по трудовому договору работают авторы, если трудовыми или иными договорами не было предусмотрено иное.
Именно работодатель вправе решать, будет ли он получать патент на это изобретение или оставит информацию о нем в тайне, передаст ли кому-то права на это изобретение. Причем авторство останется за этими работниками, оно неотчуждаемо.

Так вот, в случае, если руководитель принимает решение о сохранении информации об изобретении в тайне, он должен известить (письменно, естественно) об этом каждого автора, не забыв при этом заключить с ними договор о размере вознаграждения за созданное изобретение, условиях и порядке его выплаты.
Авторы должны между собой распределить степень участия в создании изобретения. Причем это может быть как выражено в виде отдельного соглашения между ними, так и прописано в условиях договора, заключаемого между работодателем и всеми авторами.

По мнению Дмитрия Кузнецова, если предприятие приняло решение оставить информацию об изобретении в тайне, чтобы признать исклю­чительное право на такое техническое решение нематериальным активом, достаточно будет оформить внутренние документы предприятия, подтверждающие существование результата интеллектуальной дея­тельности, а также способность приносить предприятию доход.

Неосязаемый актив

Около 70% стоимости зарубежных компаний составляет их интел­лектуальная собственность. К примеру, рыночная стоимость компании Microsoft составляет около 70,9 млрд долларов, несмотря на то, что, по данным балансового отчета, стоимость чистых активов — 5,7 млрд долларов.

По словам Александра Лукина, генерального директора ООО «Траст-аудит», кандидата экономических наук, у российских фирм едва ли наберется 7% учтенной интеллектуальной собственности. Красноярские предприятия, как говорит Александр Лукин, очень неохотно ставят на учет объекты интеллектуальной соб­ственности (товарные знаки, технические решения, изобретения, полезные модели, про­мышленные образцы и ноу-хау), хотя это и могло бы повысить стоимость компаний.

Чаще всего оценивать интеллектуальную собственность приходится в процессе банкротства предприятий либо в случае нарушения прав собственника и его обращения в суд.

«Одна российская компания оценила свой товарный знак в 2007 году более чем в 200 млн рублей, — рассказывает Александр Лукин. — А в 2008-м они обнаружили, что в Красноярске есть компания с таким же названием, только через дефис написано слово «Красноярск». Компания обратилась к нам и попросила оценить права использования товарного знака. Это было очень сложно, ведь компания-нарушитель не предоставила никаких доку­ментов. Тем не менее работа была выполнена. Дальнейшие действия — либо подсчитать убытки и предъявить их фирме, либо обратиться в суд».

Безусловно, и красноярские предприятия ставят на баланс интеллек­туальную собственность. На первом месте здесь товарные знаки, рассказывает Александр Лукин, на втором — патенты на изобретения, и лишь незначительная часть — ноу-хау.

При постановке на баланс товарного знака или патента его оценивают либо по рыночной стоимости, либо по затратам на производство.

«Разные случаи требуют разного подхода, — говорит Александр Александ­рович. — Если мы говорим о товарном знаке — здесь нужны усилия оцен­щика и грамотного маркетолога. Для того чтобы оценить ноу-хау, также необходима работа оценщика и аудитора, чтобы выделить влияние ноу-хау. Для оценки патента на изобретение достаточно только оценщика».

Один из самых сложных процессов в оценке, по мнению Александра Лукина, — оценка ноу-хау.

«Существует три стандартных подхода к его оценке, — рассказывает Александр Лукин, — затратный, сравнительный и доходный. Самый продук­тивный — доходный способ. В этом случае оценивается, насколько эффективнее стало производство после внедрения ноу-хау. Но в этом случае оценщики должны аудировать производство, учесть все затраты и доходы. Нужно выделить все факторы, которые привели к успеху. Процедура сложная, интересная, но я не знаю в Красноярске случаев, чтобы кто-то оценивал ноу-хау».

По мнению Александра Лукина, оценить и поставить на баланс можно еще один вид нематериальной собственности — гудвилл, деловую репутацию. Но сделать это можно только в случае, если вы приобретаете компанию, которая обладает гудвиллом.

«В Красноярске единственный раз компания хотела оценить деловую репутацию, — рассказывает Александр Лукин, — но так как сделка была уже совершена и увеличить цену компании было нельзя, от идеи оценки гудвилла отказались. Нужно учесть и тот факт, что деловая репутация может иметь отрицательную стоимость, что понизит стоимость компании в целом».

В черных тонах

Обращение в Роспатент может закончиться для фирмы отказом в регистрации не только потому, что объект интеллектуальной собственности не соответствует требованиям законодательства, но и потому, что он идеально соответствует всем необходимым требованиям и уже понравился «тихим рейдерам».

Допустим, вы придумали оригинальное техническое решение и хотите его зарегистрировать, чтобы получить некоторые конкурентные преимущества. Вы действуете добросовестно и подаете заявку, скажем, 1 февраля. У вас приоритет заявки, о чем вам Роспатентом выдается документ. Дальше идет некий период ожидания. Он может длиться год, два, три, четыре…

По словам Олега Харченко, такой долгий срок обусловлен тем, что введение части 4 ГК РФ отменило ряд нормативных актов, которые регламентируют действия Роспатента. Внутренний регламент Роспатент принимал почти год, и в это время регистрация проходила без каких бы то ни было нормативов.

Итак, срок регистрации отодвигается на конец 2010 года. Все это время Роспатент анализирует вашу заявку и ищет аналоги.

Предположим, у вас есть конкурент, который приходит в Роспатент, а там тоже есть своеобразные брокеры — патентные поверенные, обещающие ускоренную регистрацию. Они дают возможность конкуренту ознакомиться с уже поданными заявками. Конкурент видит вашу разработку, и идея ему интересна. Он копирует ваше техническое решение и тоже подает заявку, допустим, 1 марта. Затем оплачивает тройной тариф, и регистрация вместо года занимает пять месяцев.
Роспатент анализирует заявку конкурента, но ищет аналоги только среди зарегистрированных технических решений. И хотя у вас приоритет заявки, он получает патент вперед вас.

Такие действия называются одним словом — коррупция, но обойти их очень и очень сложно.

Здравый смысл в качестве критерия

«Если право на интеллектуальную собственность нарушается, обычно первым шагом является попытка договориться с нарушителем о заключении лицензионного договора, например франшизы, — рассказывает Светлана Нагимулина. — Если же нарушитель на это не идет, правообладатель может обратиться в арбитражный суд или антимонопольный орган».

Антимонопольный орган проводит расследование и выносит предписание о прекращении нарушения. Но если нарушитель обращается в арбитражный суд с жалобой на неправомерные действия антимонопольного органа, то решения УФАС при­останавливаются. Именно поэтому пять лет длилась описанная выше тяжба компании «Арта» к ИП Бреднию.

Дмитрий Саушкин, директор ООО «Консул», кандидат юридических наук, рекомендует обращаться сразу в арбитражный суд. Хотя выиграть дело в суде тоже очень непросто. «Практика по объектам интеллектуальной собственности очень противоречива, — считает Дмитрий Саушкин, — и иногда очевидное приходится доказывать годами. В большинстве случаев решение зависит от здравого смысла судьи».

По мнению Александра Лукина, для защиты своих прав на любую собственность, в том числе и интеллектуальную, необходимо применять комплексные меры защиты. Только в этом случае они будут эффективны. Главное — начать, пока еще не поздно.

Текст: Нина БОНДАРЕВА
Журнал «Советник. Грамотное управление»