На чемоданах

Красноярские предприниматели перебираются за рубеж и находят там то, чего нет дома, — стопроцентную рентабельность в Китае и комфортное ведение бизнеса в Европе. Впрочем, большинство планов уехать пока так и остаются планами.

Бизнесмены все чаще заявляют: «Из России надо уезжать». Нередко эта мысль выражается в гораздо более резких формулировках. Причем иммиграционная идея приходит не к тем, у кого здесь проблемы с самореализацией. Перебраться на ПМЖ в другую страну хотят успешные и авторитетные предприниматели. Перед телекамерами они могут говорить об огромном потенциале России и готовности служить национальным интересам. А в частных беседах признаются: накопилось слишком много усталости, и отъезд кажется единственным выходом из тупика.

Нагрузка на бизнес растет

Причины у всех разные, но нетрудно выделить основные. Грустно, но убежденно эксперты говорят, что в России в принципе невыносимые условия для ведения бизнеса. Чувствовать себя мушкой в паутине контролирующих инстанций, свитой чиновниками-коррупционерами разных уровней, — сомнительное удовольствие.

За плечами Ивана Смолина 20 лет предпринимательской деятельности, он прошел девяностые, августовский дефолт и кризис-2008. А в прошлом году не выдержал, оставил в Красноярске четыре бизнеса и уехал в Китай.

«Эра малого бизнеса в России подходит к концу. Успешно вести его можно, лишь если 2-3 года бегать от налогов, работать только с кэшем и т.д. Потом закрывать фирму, открывать новую или вообще не регистрироваться. Мне надоело, что в глазах нало­говиков, сотрудников трудовых инспекций, прокурорских работников, роскомнадзоровцев и других «смотрящих» все предприниматели изначально «преступники», — делится эмоциями г-н Смолин.

Сама система препятствует развитию в стране именно микробизнеса, семейного дела по классической западной модели.

«Почему в Красноярске везде сети — супермаркетов, аптек, кафе? В Италии, например, такого нет. У них вся экономика заточена под маленькие предприятия. А у нас разре­шительная система настолько сложная, что все требования не выполнить. Это поле для коррупции. Можно накормить одного пожарного, одного налогового инспектора... но на единственном кафе или единственной заправке это становится нерентабельным. Нужна сеть», — рассуждает председатель совета директоров ГК «Современные технические решения» Александр Камакаев.

С бизнес-устройством Италии он знаком — там открыта фирма, экспортирующая оттуда комплектующие для производства фургонов Zonta. В прошлом году г-н Камакаев провел в Турине три месяца. А в декабре подписал договор с компанией Trade & Consulting sas, оказывающей услуги по бизнес-иммиграции в Италию. Александр сам прошел через эту процедуру — бизнес-иммиграция подразумевает организацию на Апеннинах компании, получение юридического адреса и вида на жительство, дающего почти все права итальянского гражданина, кроме работы в некоторых госучреждениях и участия в выборах. Когда этот документ оформлен — договор заканчивается. По словам эксперта, спрос на услугу есть, причем в разных городах Сибири.

«Очередная волна эмиграции началась после повышения налогов, после принятия решения о проведении у нас Олимпиады, чемпионата мира по футболу. Все понимают: эта нагрузка ляжет на малый и средний бизнес, как всегда бывает у нас. Я не увидел никаких послаблений для бизнеса за все это время, сколько бы ни было заявлений и программ, ничем это не закончилось», — констатирует г-н Камакаев.

Иван Смолин также указал на роковое для многих предпринимателей решение: «После опубликования еще в 2010 году проектов законов об увеличении налогов с ФОТ стало ясно: нет смысла честно работать только на налоги. Я заранее понимал, к чему приведет отмена ЕСН, и начал закрывать те виды бизнеса, в которых была высока доля оплаты труда».

В одном городе с г-ном Смолиным — Шеньжене — уже два года живет Рон Яо, владелец компании B.I.B, которая занимается поставками электроники. В Красноярске он был Вячеславом, а теперь в правах и регистрационных документах у него китайские имя и фамилия.

По его мнению, проблема не только в общероссийском устройстве, но и в специфике сырьевого Красноярского края: «С точки зрения полезных ископаемых мне как жителю края и как бизнесмену совершенно ничего не светит. И как поставщику тоже. Приходит федеральная компания, она не будет покупать местное. Тот же Ванкор, они рабочих только набирают здесь, поставки продуктов, оборудования идут централизованно через московские компании. У кого есть административный ресурс — тому можно работать, у кого нет — извините».

Александр Камакаев не столь пессимистичен по отношению к малой родине: «У нас в крае, может, даже лучше ситуация, чем в целом в России. Здесь инвестиционный климат достаточно приличный, много проектов. Наша компания работает с Богучанской ГЭС, с „Ванкорнефтью“, мы участвуем во всех этих крупных проектах».

Сжигая за собой мосты

Сценарии отъезда могут быть разными. Самый радикальный — перебраться в другую страну на ПМЖ, продав свое дело в России. По словам экспертов, в подавляющем большинстве случаев это ведет к снижению уровня своей вовлеченности в деловую среду и влияния на нее. В России приходилось изо всех сил удерживать долю рынка, отслеживать действия конкурентов, следить за реакцией властей. А где-нибудь в Италии, Испании или Чехии все намного проще и спокойней — некогда серьезные бизнесмены довольствуются ресторанчиком или мини-отелем. Типичный вариант — работать «на своих», оказавшихся рядом с тобой за границей.

Директор школы английского языка «Альбион» Юлия Редькина, четверть своего времени проводящая в Лондоне, вспомнила одного красноярца, сумевшего открыть в столице Великобритании собственный бизнес: «Это связано с недвижимостью и рекламой. Но этот бизнес рассчитан на русских. Как это бывает — уехать в Америку и открыть магазин для русских, вот какая радость», — иронизирует г-жа Редькина.

Александр Камакаев рассказал, что в Италии помимо традиционных для малого бизнеса возможностей интересен сектор агротуризма: «Например, ферма, где выращивают виноград, туда туристы приезжают немножко поработать. И это считается интересно и увлекательно — не загорать, а поработать на земле, повести некоторое время сельский образ жизни. Для агротуризма покупается дом с небольшой гостиницей и ресторанчиком, и рядом сельхозпроизводство, чаще всего виноделие. Звезд с неба хватать не придется, но будет стабильный доход, и тебя никто не «съест».

Хотя бывают и исключения — некоторым уехавшим удается не просто открыть бизнес, а сделать его более доходным, чем в России, и вклиниться в местный рынок. И в основном такие исключения приходятся на Китай.

Рон Яо признается, что за два года в Поднебесной его компания вышла на обороты, значительно превосходящие те показатели, что были в Красноярске, где девять лет он развивал бизнес по продаже оборудования: «Емкость рынка совершенно другая. У нас появился сбыт на все страны СНГ, из Эмиратов заказывают, из Канады. Чтобы решать вопросы, надо гораздо меньше действий совершить. Нужно мне какое-то изделие сделать, я сегодня заказал образцы, завтра они у меня, тут же заказал полиграфию, все это скомплектовали, получили готовую продукцию. У меня в России на это месяцы уходили. Здесь бизнес не только по оборотам выше, он намного рентабельнее — до 100%».

Сейчас у г-на Яо еще есть небольшие остатки бизнеса в Красноярске, денег они не приносят, идет процедура «сворачивания». Предприниматель планирует закрыть бизнес полностью: «Присутствие в России мне совершенно неинтересно».

Порой истории успеха красноярцев связаны с наемной работой в крупных компаниях. При знании языка, хорошей подготовке, прохождении магистратуры это возможно, эксперты приводят такие примеры: женщина, уехавшая в Англию в начале девяностых, от мерчендайзера дошла до крупной управленческой должности в розничной сети Sainsbury’s .

Ну и наиболее, пожалуй, комфортная форма сценария «полного разрыва» — положить деньги на депозит, купить недвижимость, сдавать ее в аренду и жить в свое удовольствие в цивилизованной стране. Или жаркой — кому как нравится.

Корни не пускают

Но большинство тех, кому в России не сидится, чередуют пребывание за рубежом и дома. Как правило, за границей проходит все больше времени, и это похоже на постоянное проживание. Но бизнес в Красноярске сохраняется, им в той или иной форме управляют дистанционно.

Юлия Редькина считает свое дело личностно ориентированным, построенным под то, что может дать только она сама. Поэтому уехать в Англию «с концами» она не может. Но о Лондоне способна рассказывать часами, кроме всего прочего, там у нее дополнительный источник дохода: «Я с 2007 года работаю в достаточно известной антикварной конторе, у своего друга-итальянца. Мне интересен антиквариат, я кое-что коллекционирую и некоторые вещи хорошо знаю. Я работаю с книгами и британскими картами, начиная с 17 века. Мне делают заказ, у меня есть проход на аукционы, там ищу нужные клиентам вещи».

Эти знания и связи можно было бы трансформировать в собственный антикварный бизнес в Англии. Мешает русский паспорт, и не только он один: «Я немножко устала от объема дел, ответственности, „головняков“ и брать на себя новую ношу не хочу».

Многие не могут решиться на переезд из-за родственников. Юлия — тоже, как бы ни хотелось уехать, ее будущее связано еще и с планами мужа.

Корни — семья, привычки, страхи — благодаря им говорят об отъезде все, а уезжают единицы. Да, в России заниматься бизнесом тяжело, но неизвестность новой жизни еще тяжелее.

И тем не менее эксперты «ДК» солидарны в том, что, если существующая нагрузка на малый и средний бизнес сохранится и власть не даст реальных послаблений, число предпринимателей, выбирающих тот или иной сценарий бизнес-иммиграции, будет расти.

Алексей Машегов
Журнал «Деловой квартал — Красноярск»