Существующая сегодня в России модель электроэнергетики далека от эффективности. Реформа отрасли, начатая 10 лет назад, так и не решила главных ее проблем — и потому, по мнению экспертов, настало время для серьезных шагов к изменениям. Правила игры должны быть справедливыми как для поставщиков, так и для потребителей энергии — только тогда станут возможны успешное развитие и конкурентоспособность целых отраслей. Одним из способов выйти из замкнутого круга эксперты считают переход к прямым договорам между энергетиками и промышленными потребителями энергоресурса.
Существующая модель электроэнергетики России тормозит развитие многих отраслей экономики
Несмотря на десятилетие реформ, в энергетике продолжают существовать такие системные проблемы, как дефицит инвестиций, рост потерь в электрических сетях, неоптимальный режим работы электростанций и необоснованные размеры оплаты потребителями избытка мощностей.
Мало того, в последнее время в существующей конструкции рынка появились новые барьеры, резко снижающие ее эффективность.
Это, к примеру, ограничения по прямым долгосрочным договорам между поставщиками и крупными потребителями электроэнергии, неучастие в рынке регулируемой нагрузки, а также существование ряда административных платежей за мощность и способов получения перекрестного субсидирования, имеющих целью защитить интересы энергетиков за счет средств потребителей.
«Наличие этих барьеров приводит к нерыночному поведению поставщиков электроэнергии, а также неэффективным либо просто ошибочным, но в то же время капиталоемким инвестиционным решениям. Результат — избыточная нагрузка на предприятия реального сектора экономики. А цена за это — огромные общественные издержки», — считает Вадим Гераскин, заместитель генерального директора по связям с государственными органами компании БАЗЭЛ.
Вадим Гераскин: нужно менять правила игры
Запущенная в 2010-м система договоров о предоставлении мощности (ДПМ) должна была обеспечить приток инвестиций в электроэнергетику и решить вопросы обеспечения потребителей необходимыми мощностями. Согласно Генеральной схеме размещения в России объектов электроэнергетики до 2020 г. по ДПМ планировалось ввести не более четверти новой мощности. Но пересмотр Генеральной схемы в 2010 г. выявил ошибку прогноза потребности в новой мощности почти на 60%, или 108 ГВт, на период до 2020 г.
Затем, согласно очередной Схеме развития Единой энергетической системы, потребность в новых вводах сократилась еще раз и сравнялась с объемом ДПМ —
в итоге потребители оказались связаны ДПМ и вообще потеряли возможность строить собственные мощности.
«Тем самым эффективность системы конкурсных отборов мощности (КОМ) оказалась скомпрометирована. Присутствие в модели рынка КОМ совместно с ДПМ и иными видами регулируемых платежей за мощность означает непродуктивное наложение двух подходов к закупкам мощности», — считает Гераскин.
Доминирующий административный подход к распределению контрактных обязательств по оплате новой мощности исключает конкуренцию проектов инвестиций в генерирующие мощности. Подобная практика должна быть прекращена, тем более что основная волна платежей по заключенным ДПМ из суммарных обязательств в 5,1 трлн руб. придется на следующие четыре года, а в период неустойчивой конъюнктуры рынков обязательства по ДПМ еще более подавляют промышленных потребителей.
Последние всегда стоят перед необходимостью модернизации и инвестирования в собственные производства, и неопределенность тарифов несет в себе существенные риски для таких инвестиций, а порой и полностью лишает потребителей ресурсов на поддержание конкурентоспособности своих предприятий.
Напротив, переход на систему прямых договоров стал бы заметным стимулом к развитию производств.
«Долгосрочные контракты, которые являются важным инструментом хеджирования цен на электроэнергию, обеспечивают предсказуемость правил игры, тем самым ограничивая ценовые риски для обеих сторон — поставщиков и потребителей энергии. С прямыми долгосрочными договорами связаны среднесрочные гарантии конкурентоспособности производств и поддержания занятости», — полагает Вадим Гераскин.
Прямые договоры с промышленными потребителями имеют значение для экономики любой страны. Тем более они важны для России, где на долю промышленности и транспорта приходится свыше 60% потребления электроэнергии. Причем в Сибири этот показатель еще выше.
Надо сказать, что на промышленных потребителях электроэнергии сказывается не только существующая практика договоров, но и состоявшееся в свое время в рамках реструктуризации разделение участников энергорынка на генерирующие и распределительные организации.
На долю промышленности и транспорта в России приходится 60% энергопотребления
Тогда разделение укладывались в логику реформ: были обособлены друг от друга потенциально конкурентные и естественно-монопольные, а значит, регулируемые сектора. Однако в итоге определяющими факторами роста цены доставленной электроэнергии стали увеличение платы за мощность и рост регулируемых тарифов на передачу и распределение электроэнергии.
«Получилось так, что вместо рыночной конкуренции между генераторами распределяется право на заключение ДПМ уже не только на строительство, но и на модернизацию. А на распределительные организации у потребителей вообще нет никакого влияния. Поэтому и не может никто из этих распределяющих организаций сказать, что их эффективность растет, наоборот, если выше затраты, согласованные регулятором, то больше и прибыль при фиксированной рентабельности», — отмечает Гераскин.
В нынешних условиях необходимо создать
модель рынка, которая представляла бы собой набор механизмов, определяющих расчеты между поставщиками и потребителями.
Каждый из механизмов должен отвечать за свою часть рынка. Так, плановое потребление должно быть закрыто долгосрочными контрактами, а на случай аварий или скачков потребления необходимо существование резерва генерации; спонтанному спросу в пределах суток должны отвечать более дорогие пиковые блоки и так далее.
«Структура рыночных механизмов, которая и определяет содержание модели рынка, должна соответствовать структуре спроса», — говорит зам гендиректора БАЗЭЛа.
Еще одно условие при создании идеальной модели — качество управления энергосистемой, которое обеспечит максимальную загрузку самых эффективных станций и снижение удельного расхода топлива в то время как среднесрочное планирование определит такую структуру генерации, при которой суммарные затраты будут наименьшими.
«Наконец, в условиях рыночной экономики идеальная модель обязана включать экономическое измерение надежности, — полагает Вадим Гераскин. — Здесь не следует путать надежность рынка и надежность технических устройств. Надежность рынка — это готовность генерирующих компаний поставить на рынок необходимую потребителям электроэнергию по разумным конкурентным ценам. Внерыночные контракты на мощность возможны исключительно для решения локальных вопросов, например проблем стабильности напряжения».
Основная развилка в подходах к новой модели рынка сводится к тому, как будет формироваться выручка поставщиков электроэнергии.
Либо это произойдет дореформенным путем, на основе административно принятых затрат, либо — на основе цен конкурентного предложения, считает Гераскин. В существующей ныне модели рыночные и административные механизмы накладываются друг на друга, и помимо платы за поставленную энергию генерирующие компании получают плату за содержание резервов, за мощность, плату по итогам конкурентного отбора мощности, плату за объекты, не прошедшие конкурсный отбор, и плату за системные услуги.
«При построении модели, которая устроила бы всех участников рынка, наиболее важным является уход от масштабной зависимости от ДПМ и других внерыночных механизмов оплаты мощности в сторону рынка с правильно подобранными ценовыми ограничениями, приводящего к значительно более эффективной системе инвестиций в развитие генерации», — говорит Гераскин.
Система двусторонних договоров в отрасли улучшит ситуацию с инвестициями
Главным ориентиром при этом, по его мнению, должно стать развитие системы двусторонних договоров в целях хеджирования ценовых рисков и улучшения условий инвестиционной деятельности в промышленности и электроэнергетике.
На первом этапе изменений требуется повысить эффективность ценообразования и ограничить рыночную силу поставщиков.
Этому отвечает участие регулируемой нагрузки и собственной генерации потребителей во всех структурах рынка. Следует также внедрить более прозрачные процессы определения необходимого уровня резервов включенной мощности генерации и сформировать систему показателей эффективности системного и коммерческого операторов рынка.
«Платежи в пользу так называемой вынужденной генерации целесообразно заменить полноценным рынком системных услуг с отбором экономически эффективных поставщиков», — полагает Гераскин.
Переходный к новой модели период должен включать создание на оптовом рынке сектора свободных двусторонних договоров, а также сохранение принципов и механизмов сдерживания цен до момента, когда краткосрочные торги ограничатся сектором отклонений.