Дикорастущий бизнес

Дикоросы — это то, что растет в природе без участия человека. Грибы, ягоды, папоротник. Зарабатывать на них раньше никто не пытался — вернее, в советское время существовала система потреби­тельских кооперативов, куда население сдавало грибы-ягоды по государственным расценкам, но в рыночные времена эта система тихо скончалась.
Лес кормил жителей таежных сел и так, а заниматься организованным сбором и поставкой дикоросов стали совсем недавно, около пяти лет назад. Собственно, рынок дикоросов в Красноярском крае еще только формируется и рано говорить об успехах. Пока приходится больше о трудностях.

Судьба грибов

Сибирская тайга отличается высокой, как говорят ученые, биологической продуктив­ностью. В «урожайные» годы с одного гектара леса грибы можно собирать буквально тоннами. Причем грибы, в отличие от агрокультур, способны идти «волнами» — следом за одним слоем через две-три недели идет следующий, и так до трех раз в сезон.

Красноярский край богат дикоросами. Поскольку территория региона охватывает сразу несколько климатических зон, есть и степи, и лесотундра, и леса, и тайга, везде свои экосистемы, свои биоценозы, а в результате — уникальное по богатству биологическое разнообразие. Вдобавок в крае меньше болот, как, например, в Западной Сибири, и больше дорог. Почему же тогда на сибирском рынке дикоросов лидерами стали Новосибирская и Томская области, а край плетется в хвосте?

Доцент кафедры водных и наземных экосистем биологического факультета СФУ Николай Степанов изучает ресурсные дикоросы региона уже несколько лет. Уверяет, что Красноярский край обладает уникальными «грибными угодьями», например, здесь лучше всего растет лисичка.
К слову, лисички, опята, грузди и белые грибы — одни из немногих, которые невозможно выращивать в искусственных условиях, исключительно природные явления. В крае высокая «урожайность» лисичек получилась благодаря особой структуре наших лесов. Много березы, с которой в природе лисичка и прочие грибы создают так называемую микоризу — симбиоз, помогающий развиваться грибнице. Впрочем, по мнению Степанова, в последние годы все чаще угрозу грибным богатствам края создает именно деятельность человека.

— Связано это с тем, что сейчас стали выдавать разрешения на аренду лесных участ­ков, — говорит Степанов. — Что такое аренда лесного участка? Это прежде всего инте­ресы лесозаготовителей, вырубка леса. И понятно, что мало кто из арендаторов забо­тится о сохранении ценных биоценозов, экосистем, той же грибницы. Вряд ли кто из них вообще задумывается об этом...

По словам ученого, существует еще и такая практика, когда местные жители и лесо­промышленники провоцируют в наиболее лакомых участках леса локальные пожары. По закону, деревья, попорченные огнем, необходимо вырубать. Грамотно организо­ванный низовой пожар, особенно в хвойном лесу, где у деревьев тонкая кора, приводит к тому, что на участке гибнет верхний слой почвы, в том числе и грибница. А уж если в лесу вырубили березы — лисички тут не вырастут никогда.

В принципе, ситуация понятна, говорят ученые. Народ в отдаленных районах живет бед­но, доходы низкие. Подпалить лес и взять за вырубку стволов несколько рублей — для многих чуть ли не единственный шанс пополнить семейный бюджет. Да и компании, рабо­тающие на лесозаготовках, не очень озабочены вопросами экологии и сохранения цен­ных мицелиев. Поэтому с рынком дикоросов косвенно ведут борьбу сами лесопромыш­ленники.

Орляк на экспорт

Правильный папоротник

В Ермаковском районе, который является неформальным центром краевого рынка дикоросов, сейчас идет сбор папоротника. Холодная весна и позднее лето заставляют спешить — вегетативный период созревания папоротника сократился до двух-трех недель, а собирать его надо еще недозрелым, иначе потеряет товарный вид.

Основным потребителем папоротника является Япония, туда каждый год поставляются сотни тонн этого ценного растения. За счет сбора папоротника-орляка (японцы считают его наиболее вкусным) живет немалая часть 22‑тысячного населения района. В самом районе папоротник почти не едят. Какое‑то количество продукта поставляют в красно­ярские рестораны, совсем немного берут торговые сети — спроса нет, папоротник у нас непопулярен. Поэтому практически все, что сегодня приносят на приемные пункты, — экспортный товар. И японские кулинары очень жестко следят за качеством: стебель «экспортного» орляка не должен превышать 30 сантиметров.

Сергей Вулович организовал приемный пункт в сарае рядом с собственным домом. В просторном помещении стоит несколько десятков деревянных ящиков, в которых вымачивается папоротник. Вулович достает пучок из ближайшего ящика и показывает — стебли папоротника должны равномерно «расползтись» по руке. Рассказывает, как сборщики пускаются на хитрости и подсовывают распустившийся папоротник перед сдачей — для весу. Впрочем, обмануть Вуловича сложно, поскольку приемкой дикоросов он занимается уже около десяти лет. В его задачу входит прием и отбор папоротника, а также первичная обработка — засолка в деревянных ящиках (в среднем на килограмм папоротника при первичной засолке идет 400 граммов соли).

— Мало несут, — жалуется Вулович. — За сезон заготовим в лучшем случае 11 тонн, а в прошлом году сдали 27. Не получится заработать... Семья Вуловича (в заготовке участвуют все члены семьи — и жена, и дети) за один сезон зарабатывает примерно 110 тысяч рублей. Работать приходится с шести утра до поздней ночи. Иногда приемщики сами отправляются на заготовку — лучше всего собирать папоротник ранним утром. Как раз в день, когда мы навестили Вуловича, его соседка Надя принесла на приемный пункт 100 килограммов свежего папоротника. Но в любом случае, говорит Вулович, папоротник не самый прибыльный дикорос. Настоящие доходы и самая жаркая пора начнется, когда пойдут грибы.

Грибные места

Деревня Мигна в Ермаковском районе. Дорога выводит к веренице покосившихся серых домов. На фоне всеобщего убожества красивый и свежепостроенный дом Сергея и Ок­саны Бобрицких виден издалека. Десять лет назад Оксана Бобрицкая, библиотекарь по профессии, купила дом в Мигне. Потом вместе с мужем решили заняться заготовкой грибов. Оксана с гордостью демонстрирует сушилку, которую они с мужем построили из подручных материалов. В эту можно за раз загрузить до трехсот килограммов лисичек.

Оксана Бобрицкая не жалеет, что променяла библиотеку на грибосушилку

Сушеный гриб — самый востребованный на рынке продукт, поскольку может храниться долго, но сушить грибы — не самый легкий хлеб. «Когда начинается сезон, мы практи­чески не спим», — признается Оксана и сообщает, что в лучшем случае из килограмма свежей лисички получается 140 граммов сухого гриба — остальное уходит в пар.

Главная проблема, впрочем, не нехватка времени, а недостаток рабочих рук. Вернее, отсутствие в деревне людей, готовых и желающих работать. «В прошлом году мы изму­чились, когда искали женщин для переборки и сортировки грибов, — рассказывают Боб­рицкие. — Постоишь возле стола два часа, получишь триста рублей — немалые деньги для деревни. Чаще всего приходили, ковырялись пару минут и уходили — деньги им нужны, но работать разучились».

Об этой проблеме — кадровой — говорят практически все люди, занятые в заготовке дикоросов. Каждый сезон грибной охоты у компаний, работающих на заготовке лисичек, начинается головная боль — где найти нормальных, непьющих и честных приемщиков, сборщиков и заготовителей? Потому что народная мудрость разработала десятки спосо­бов, как из плохого гриба сделать (на вид) хороший. Потому что большинство заинтере­совано в том, чтобы собрать поменьше, а получить побольше. И с каждым сезоном в рай­он слетаются компании, которым важно побыстрее скупить грибы, снять пенки, и неважно, что там будет потом.

«Ставят машину на развилке дорог из леса и просто скупают у тех, кто идет с лукошком, грибы, — рассказал заготовитель Иван. — Соответственно, другие компании, чтобы грибы несли к ним, вынуждены повышать плату за сдачу». Начинается ценовая гонка, и грибы могут за неделю вырасти в цене вдвое-втрое. Заканчивается это убытками для местных компаний, работающих в районе постоянно. Несколько раз уже пытались соз­дать какие‑то барьеры для «залетных» сборщиков, но не получается — покупать и собирать грибы закон не запрещает.

Грибной Грибов

Александр Грибов занимается заготовками и поставками грибов уже почти десять лет и шутит, что с его фамилией он нашел себе правильный бизнес. Раньше Грибов руко­водил ветеринарной службой крупного колхоза. Потом колхоз развалился, а его бывший председатель Сергей Лещев работает теперь у Грибова заместителем.

Александр Грибов уже десять лет рискует, занимаясь бизнесом по заготовке грибов

Грибами Александр Грибов занялся случайно. В начале 2000‑х представители белорус­ских и литовских продуктовых компаний стали искать людей, которые смогли бы организовать в районе сбор и заготовку дикоросов, и вышли на него.

«Прибалты первыми поняли, какую выгоду сулит поставка сибирских грибов, — рас­суждает Грибов. — Потому что вся Европа сошла с ума на экологически чистых про­дуктах, и европейский потребитель готов платить за килограмм экологически чистой лисички по 12 евро, а заготовка его в Сибири обходится примерно в один евро за кило­грамм». «Можно сказать, что лисичка — наше «желтое золото», — добавляет Сергей Лещев и смеется.

Для Сергея Лещева лисички не просто грибы, а «желтое золото»

В Ермаковском районе у Грибова несколько конкурентов, но зато у него репутация надежного партнера и большой опыт работы на рынке. Бизнес по сбору дикоросов, рассказывает он, предельно рискованный. Потому что, во‑первых, носит сезонный характер. Отсобирали грибы — и в следующем году все нужно готовить по‑новой: закупать соль, нанимать приемщиков.
Во-вторых, поскольку грибы поставляются на экспорт, предприниматели-заготовители частенько пролетают с курсами валют: деньги на счет в начале сезона пришли по одному курсу, поставлять приходится уже по‑другому, разницу покрывают из собственных доходов.
В-третьих, доходы появляются далеко не сразу, а вот расходов полно: поставить пункты, сушилки, наделать специальных ящиков, в которых отправляются экспортные грибы, закупить соль, пакеты, тару (очевидно, что в сезон все эти товары резко дорожают). Наконец, даже если случился неурожай грибов, приходится расплачиваться с налого­вой — один процент с оборота отдай и не греши. «Мы можем вообще отработать по ну­лям, но налоговая смотрит, что через счет прошло 5 млн рублей, и требует: заплатите 50 тысяч налога с оборота», — разводит руками Грибов.

При этом потенциал у рынка дикоросов в Ермаковском районе, славящимся своими грибными угодьями, по мнению Грибова, колоссальный.

«Мы не собираем, по моим подсчетам, даже трети грибов, которые могли бы, не говоря уже о папоротнике, — подсчитывает он. — Причем японцы говорят, что готовы потреблять любые объемы, лишь бы были поставки...» Причина, по словам Грибова, простая — не хватает людей. И нет своих перерабатывающих мощностей: «Я мечтаю, чтобы можно было перерабатывать грибы непосредственно здесь, на месте. Сейчас мы купили два контейнерарефрижератора, грибы можно замораживать, перегружать в машину и везти хоть до границы. Но это все, что мы смогли. А если бы в район пришел инвестор и построил здесь завод по переработке дикоросов — это, конечно, мечта».

Мечта, впрочем, пока остается мечтой. В красноярских торговых сетях корреспонденту «СВ» ответили, что у них в продаже нет продукции дикоросов от местных произво­дителей. «Назовите хотя бы одну марку», — попросили маркетологи сети «Командор», и выяснилось, что местных «грибных» и «папоротниковых» брендов попросту нет. И проектов по строительству мощностей по переработке таежных дикоросов у властей южных районов края тоже нет.

Глава Ермаковского района Борис Ситников видит в дикоросах прежде всего социальный эффект

«У нас сейчас самые главные налогоплательщики — строительные компании, которые строят жилье для молодых специалистов и объекты соцкультбыта, — говорит глава Ермаковского района Борис Ситников. — А компании по сбору дикоросов... ну, хорошо, что они есть, не собирается. К тому же такие компании приносят один важный социаль­ный эффект — создают временные рабочие места, а это для района, я считаю, благо».

На вопрос, планируется ли в районе строительство завода по переработке грибов, Ситников ответил: «Если ко мне кто‑то придет с таким проектом, я буду в крае, в прави­тельстве отстаивать, выбивать под него финансирование. А собственных средств для этого у района нет».

Нескорые дикоросы

Впрочем, какие бы деньги ни вкладывались в развитие рынка дикоросов, следует пони­мать — речь идет не более чем о заготовке сырья, из которого потом где‑то, на москов­ских или прибалтийских заводах, приготовят грибочки, баночки с которыми украсят полки красноярских же супермаркетов.

Схем заготовки дикоросов существует, в принципе, две. Первая — когда создается сеть приемных пунктов, грибыягоды заготавливаются и отправляются заказчику — крупной перерабатывающей компании, которая уже доводит сырье до ума (и получает всю при­быль). Второй вариант — когда заготовительные сети создают местные предприятия, консервные заводы или продуктовые компании. Второй вариант в Красноярском крае остается экзотикой.

Люди, работающие на этом рынке, вспоминают печальную историю израильской компании «Мама Мэри», построившей завод, поставившей дорогущее оборудование, но так и не сумевшей наладить нормальный сбор сырья. Рассказывают и про ритей­лерскую сеть из Красноярска, которая приобрела несколько складов, наняла работников, но вложенные деньги быстро потратили на что‑то другое, а в рефрижераторы так и не бросили ни одного гриба.

Вся проблема в том, что для того чтобы войти на рынок заготовки дикоросов, нужен немалый стартовый капитал. Взять кредит в банке (для проведения заготовительной кампании необходимо не менее 5 млн рублей), нанять приемщиков, организовать сеть заготовительных пунктов. И на каждом шагу — огромные риски. Если грибы не уродятся. Если будет засуха. Если не хватит людей. Если придут залетные фирмы, которые будут переманивать сборщиков. И так далее, список долгий.

— Конечно, мы бы хотели построить в районе завод, что значительно увеличило бы объемы прибыли предприятия по сбору и заготовке дикоросов, — признался директор «Восточно-Сибирской лесной компании» Алексей Состреженковский. — Но сегодня на рынке лидируют крупные компании — томские, новосибирские, московские, и они не заинтересованы в том, чтобы создавать переработку в нашем регионе. Им нужно только сырье.

Эти лисички выросли здесь, но вкус их оценят европейские любители экологических продуктов

Сырьё — это и есть дикоросы. Краевые власти, похоже, сами еще не осознают, какие деньги бюджет может зарабатывать на дикоросах. Можно привести в пример Приморье, где трудолюбивые китайцы не оставили в местной тайге ни одной бесхозной делянки. Можно привести в пример Томскую область, где в свое время приняли законы о развитии рынка ресурсных дикоросов, и томские грибочки теперь приносят в областной бюджет до 10 процентов доходов. А можно сделать и такой вывод: пока краевой бюджет попол­няется от другого сырьевого экспорта — нефти, газа и никеля — мало кому интересны какие‑то грибы. При таком сырьевом изобилии и нефть, и гриб — дары природы, но нефтью заниматься выгоднее.

Владислав Толстов
Журнал «Сфера влияния»