Николай Бяков — один из самых заметных игроков на красноярском автомобильном рынке. Но сегодня он думает не только о новых контрактах с производителями машин, а и о собственном нефтеперерабатывающем заводе «Медведь». Он поощряет конкуренцию автоцентров в своем холдинге, периодически гонит топ-менеджеров на слесарные участки и считает, что «власть от Бога».
Николай Бяков («Медведь Холдинг», Красноярск)
Строители взяли в оплату автомобили
— Год кризиса позади, что вы скажете по поводу ситуации в Красноярске и непосредственно в «Медведь Холдинге» с продажами автомобилей?
— У нас, я считаю, все не так критично, как на рынке в целом. Весь красноярский автомобильный бизнес упал на 50 %, мы — на 38 %. Отвоевали долю рынка на 4,2 %. Больше уделили внимания сервису, сейчас у нас каждый центр работает с 9 до 21 часа.
— А раньше?
— Раньше — с 9 до 18, одна смена, суббота и воскресенье – выходные. А сейчас — с 9 до 21, без выходных. Мы сделали реконструкцию малярно-кузовного цеха. Купили уже в кризис и поставили камеру, в которой можно покрасить две машины сразу, или же покрасить машину, а капот и двери отдельно. Обычно в камеру закатывают сначала машину, покрасили, потом начинают двери отдельно красить. Мы это делаем одновременно.
— Даже в кризис вы какие-то инвестиции делали?
— Да. У нас кризис, например, застал строительство центра «Шкоды». Начинали-то мы раньше, но попали в самый пик, и тут, конечно, было боязно. Потому что кредитовалось все на коротких кредитах, а инвестиционные сделать ещё не успевали. И нам в банке говорят — не дадим денег, закрывайте, запечатывайте и всё. Ну, представляете, стройку начать и запечатывать — это кошмар. И приходилось, конечно, тяжело.
— Где-то перекредитовывались?
— Во-первых, нам строители пошли навстречу. Они часть взяли автомобилями, с другой частью подождали, пока мы найдём средства. В этом кризис даже помог. Кстати, кризис помог еще и в сплочении коллектива. Раньше — чуть что — заявление на стол.
— Ну, и амбиции по зарплатам у людей наверняка уменьшились?
— Мы не сокращали зарплаты. Только не стали их поднимать. Раньше мы ежегодно — даже не ежегодно, а раз в полгода — поднимали зарплаты. Потому что если человек решится уходить, его удержать уже будет трудно. Лучше с опережением поднимать ему зарплату. Соответственно, и он уже ждёт, что будет зарплата подниматься.
— Сейчас рынок труда тоже сжался, зарплаты во многих местах снизились, безработица выросла. И поэтому люди поспокойнее держатся.
— Да это как сказать… Во все времена — и в советские, и сегодня — мало было хороших работников. Слесарей — дефицит, никто не хочет работать. А слесарь может получать и 60, и даже 70 тыс. руб. даже сегодня. Нет нормальных мастеров-приёмщиков, с начальниками цехов похожая ситуация.
— Что-нибудь изменилось в отношениях с производителями? С теми, чьими дилерами вы являетесь, в отношениях с «БМВ», со «Шкодой», с «Фольксвагеном»?
— Естественно. Потому что кто-то понимает, что нужно снизить планы, а кто-то наоборот говорит — ничего подобного, на рынке надо вести себя агрессивно, и планы даёт, я бы сказал, нереальные.
— Это кто, например?
— Те же «БМВ». Мы, конечно, будем стараться. Но…
— Хотя бы уменьшили план или нет?
— Мы продавали 280, сейчас план — 180. Меньше, конечно, но как будет дальше — непонятно. Отношения тяжелые.
— А в маркетинге? Я знаю, что традицией было и сложившимся уже стилем, когда Москва половину или даже больше маркетинговых бюджетов на рекламу компенсировала дилерам. Что-то изменилось или нет?
— Всё осталось также. Компенсирует, мало того, «БМВ» ещё будет дополнительно выделять средства, чтобы стать № 1 на рынке.
— Как вам кажется по ощущениям, как долго продлится стагнация кризисная? И что говорят те же «бээмвэшники», «шкодовцы», «фольксвагеновцы»?
— Ну, они-то говорят, что давайте вперёд, давайте завоёвывайте рынок. Кто активнее, тот и возьмёт его. Но по нашим ощущениям, стагнация еще года три, наверное, будет.
— Ваш холдинг мультибрендовый. Как вам удаётся лавировать между «Фольксвагеном», продавая «Туарег», и «БМВ», продавая «Х5»? Поскольку это в каком-то смысле конкуренты…
— Я не участвую в продажах, я участвую в организации. Есть команда, которая работает только на одну марку.
— И они соревнуются у вас внутри холдинга между собой?
— Естественно. Есть конкуренция, и она специально подогревается у нас. Живая конкуренция, с показателями и т.д. Каждый получает за то, что продает и все от финансового результата зависят.
Производственник — это звучит как-то лучше
— В «Сетевизоре» я задал вам вопрос о том, каким будет «Медведь Холдинг» через 15 лет. И вы сказали, что, наверное, у вас будут даже какие-то заводы. Наверняка это, скорее всего, около-автомобильная сфера, но можно подробнее?
— Мы сейчас рассматриваем все проекты. Вот, в частности, есть предложение по нефтеперерабатывающему заводу. Очень интересный проект, и я думаю, что если у нас всё будет нормально, мы в это пойдём.
Естественно, это не наш завод будет, это будет общество, в которое вольются несколько компаний. Но хотим, чтобы у нас был контрольный пакет и завод назывался «Медведь». С нашим логотипом.
— А какая сумма инвестиций требуется на это? Какие миллионы долларов?
— Это пока экономическая тайна.
— Для вас медведь стал каким-то сакральным животным. Я вот смотрю, у вас и на календарях везде силуэт медведя. А как вы относитесь к автозаправкам «Фортуна», где тоже силуэт медведя? Или к партии «Единая Россия», где тоже медведь?
— Какие-то вещи совпадают, но у нас защищённый бренд. Зарегистрировано и название, и логотип, все в законе.
— Не думали предъявить «ЕР» иск? На несколько миллионов долларов.
— Есть такая байка, что Шойгу нам посоветовал медведя логотипом сделать, потом посмотрел, что у нас удачный медведь, перевернул медведя на другую сторону, сделал такие же цвета, как у нас.
— Если уж упомянули «ЕР», вы за политикой следите? Или вы аполитичны?
— Почему? Как можно аполитичным быть?
— Член партии какой-нибудь?
— Нет, хотя приглашали. Я вообще в коммунистической партии состоял, но тогда, если не состоишь, как говорится, и продвижения нет. В принципе, я человек командный.
— Сейчас какой из партий вы больше всего симпатизируете?
— «Единой России». Я считаю, что власть от Бога, идти против власти неправильно. И своим подчиненным говорю, если руководитель назначен, значит, надо подчиняться.
— Красноярск – удобное место для бизнеса?
— Раз я здесь, значит, я считаю, что это очень удобное место. Сибирь — вообще очень удобное место — даже географически. Ещё бы налоговое бремя не давило производство. Я общаюсь с производственниками, говорю им — вот хотим завод построить. Они — да зачем тебе это надо? Нас тут постоянно давят, вот вам в услугах и в продажах — вам вообще хорошо, мы вам завидуем, а вы к нам лезете.
— Может, там хорошо, где нас нет? Когда со стороны не погружаешься, кажется, что там где-то легче.
— Ну, может и так. Но все равно, каждый мечтает о «свечном заводике». Это еще когда повелось. «Свечной заводик» чтоб был.
— Чтобы в карман капало?
— Капать — оно и так капает. Но производство есть производство. Производственник — это даже звучит как-то лучше.
— Вы такой убеждённый сторонник реального сектора экономики? Когда что-то делается материальное.
— Да. Я считаю, что, если ты создал что-то — ты это видишь, можешь руками потрогать. Я у себя в компании переодеваюсь в слесаря, на груди слово «ученик» и всё — я там.
— Ну, извините, когда вы говорите, что вы у себя в холдинге надеваете телогрейку с надписью «ученик» — это похоже на игру. На игру в демократию.
— Ну и пусть.
— Все же всё равно понимают, что вы главный босс, правда?
— Конечно. Я же не предлагаю специально солидолом мазаться. Я смотрю, как он делает, что он делает, пишу замечания, на следующий день вызываю всех директоров и говорю — вот так, вот так и вот так.
— То есть, вы сторонник личного участия и контроля почти на каждом участке?
— Да. И заставляю ещё своих управленцев тоже туда идти.
— А сколько у вас топ-менеджеров, по числу марок?
— Да. Вот у нас шесть автотехцентров и шесть директоров. Еще аккумуляторы, там тоже директор. И есть общий управляющий Евгений Владиславович Меркушев.
— Это до 10 человек у вас первого эшелона?
— Я управляю советом директоров. Заместители, финансовый, управляющий — входят в этот совет. И они уже управляют своими подразделениями. У нас как бы есть управляющая организация, но она нигде не зарегистрирована.
Всё равно, рано или поздно, приходишь к классическим методам управления. Больше, чем девятью-десятью людьми управлять нельзя. Ты можешь что-то проверить, но управлять не получится. Как татаро-монгольское иго было — там по десяткам делились — так ничего не изменилось.
В Красноярске на нашем рынке все прилично
— Ваш основной соперник на рынке — это, скорее всего, холдинг «Крепость». У вас и у них больше всего брендов, больше всего продаж. Кто в этой паре лидер, как вы думаете? Кто на первом месте?
— Александр Самуилович Кангун, конечно, лидер. Я его очень уважаю. Считаю, что он великий человек.
— Вы согласны на второе место?
— Ну... Как судить... Их двое, я один. У них нет сети аккумуляторных…
— То есть, в каком-то смысле, вы считаете, что вы на равных?
— Я считаю, что на равных. Да и вообще, настоящего соперничества нет. Я не знаю, как у него, у меня нет.
— Но я помню, как в Ассоциации официальных дилеров были споры какие-то — ставить щиты друг возле друга рекламные, не ставить, обижались друг на друга. Это же всё равно есть?
— Это есть. Мы договаривались и договариваемся о каких-то вещах. И серьезных столкновений, слава Богу, нет. В других регионах друг друга оскорбляют, воюют. У нас друг друга уважают. Ну, по крайней мере, я уважаю.
— В этом смысле у нас в регионе всё цивилизованнее, чем в других?
— Да. У нас все прилично. И я не хочу, чтобы что-то случилось, допустим, с «Крепостью». Всё устоялось. Неизвестно, как это в другом варианте будет, если вдруг начнется передел рынка. Если кто-то придёт другой, начнёт по-другому…
— Перед кризисом, когда были годы бурного роста, то все, я помню, боялись прихода москвичей. Что сюда будут приходить москвичи и скупать с потрохами всех — и сети, и дилеров. Сейчас эти угрозы рассеялись или отодвинулись на время?
— Наверное, только отодвинулись на время, потому что угрозы всё равно существуют. Автопроизводители всё равно будут вторых дилеров сюда садить. Мы сейчас не можем расслабиться. Если я не хочу конкурента по «фольксвагену», мне нужно второго дилера ставить своего. Благо, они говорят – давай, делай второго. Может, не такого большого, но делай.
— Напоследок пара вопросов совсем не про бизнес. Хотя первый вопрос — про деньги. Вот что для Николая Бякова деньги?
— Деньги — это зло. Это не мной доказано. Для меня деньги — это просто… спортивный азарт, что ли… Азарт решать вопросы. Ставишь себе задачи — их решаешь. Какое-то удовольствие получаешь от работы.
Я ребятам говорю — если вы не получаете удовольствия от работы, ну, не надо работать, ищите, где вы получаете удовольствие, зачем мучить себя, меня, всех окружающих.
— Другой полюс: что для Николая Бякова любовь?
— Это вообще сложно. Любовь — это тема такая… Во-первых, не терплю измен. Женился — это должно быть железно. Любовь — это двигатель всего. Вот любовь к детям... У меня сейчас маленькие детишки — это просто удовольствие. Я сдвинул свой график работы, по утрам два часа занимаюсь детьми. Они встают где-то полседьмого. Это просто такое удовольствие, которое не опишешь. Это, наверное, смысл жизни.
Владимир ПЕРЕКОТИЙ
РЕКЛАМА-МАМА