Рейдеры: санитары леса идут в регионы

Недружественные поглощения и слияния компаний, иначе говоря, рейдерские захваты давно стали частью российской действительности. Если за рубежом к рейдерству относятся как к экономи­ческому атавизму, то у нас это реальность, данная в ощущении, с которой отечественный бизнес уже практически смирился.

Статистики рейдерских захватов не ведёт ни одна организация, что, по сути, и невозможно из-за высокой латентности этого вида преступлений. Только по официальным данным департамента экономической безопасности МВД России, за последние три года по фактам рейдерских захватов возбуждено 871 уголовное дело.

По данным сотрудника Санкт-Петербургского юридического института Генпрокуратуры РФ Елены Валласк, полученным от консалтинговых агентств, ежегодно в России совершается 60-70 тыс. рейдерских атак. Размеры капитала, участвующего в недружественных поглощениях, по оценкам различных экспертов, колеблются от 4 до 400 млрд долларов. А рентабельность этого вида бизнеса может превышать 500%.

Сегодня средства массовой информации говорят о «третьей волне» рейдерства в России. И, в отличие от предыдущих, под ударом на этот раз окажутся регионы.

Три цвета рейдерства

Сегодня в России можно встретить практически все способы незаконного отъёма собственности, которые есть в экономической теории. Но, по словам Владислава Грачёва, заместителя генерального директора МГК «РосРазвитие» (г. Москва), в российских законах понятие «рейдерство», как и «коррупция», без которой не обходится практически ни один «рейд», отсутствует. В Уголовном кодексе есть описания криминальных методов захвата предприятия: мошенничество, шантаж, подкуп, преднамеренное банкротство, но не более того. Какое именно преступление отнести к понятию «криминальный захват предприятий», ведомства трактуют по-разному, основываясь большей частью на интуиции.

Термин «рейдерство» появился в России в начале 90-х (от англ. raid — набег, налёт. Кстати, в английском языке raider — это военный корабль, самостоятельно выполня­ющий боевое задание, направленное на уничтожение транспорта и торговых судов противника).
Понятие «рейдерство» подразумевает недру­жественные действия в отношении основных собственников компаний в целях получения контроля над бизнесом. По словам Анатолия Урдаева, президента Красноярского регионального отделения Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка, в зависимости от использования криминальных методов захвата рейдерство разделяют на три основные группы: «белое», «серое» и «чёрное».

«Белое» рейдерство основано на абсолютно законных методах передела собственности. Иначе его обозначают термином M&A — слияния и поглощения. По мнению Анатолия Урдаева, этот метод распространён во всём мире. Именно слияниями и поглощениями компаний занимался герой Ричарда Гира в фильме «Красотка». Такой способ обычно применяют опытные юристы, которые используют пробелы в законодательстве и юридические ошибки собственника себе во благо.

«Чёрное» рейдерство — самая криминализованная разновидность этого явления. Эта форма характеризуется прямым давлением на топ-менеджмент компании: угрозами, шантажом, силовым воздействием, подделкой реестра акционеров. В России этот метод был распространён в девяностые годы и постепенно уходит в прошлое.

«Серое» рейдерство тесно связано с коррупцией, мошенничеством и юридическими играми на грани нарушения закона, но внешне всё может выглядеть совершенно невинно. К «серому» рейдерству относится также инициирование многочисленных проверок контролирующих органов, которые практически парализуют работу предприятия.

«Эпоха бандитских разборок, когда в Красноярске стреляли почти каждую неделю, уже закончилась, — говорит Анатолий Урдаев. — Теперь начали работать более цивили­зованно, рейдерские захваты перемещаются в правовое поле.
Самым распространённым на сегодняшний день является «серое» рейдерство». По оценке Владислава Грачёва, в настоящее время особую популярность приобретают способы поглощения, которые предусматривают первоначальное давление на руководство и акционеров, и затем процесс «захвата» завершается путём арбитражного судопроизводства.

Как рассказал в интервью газете «АиФ на Енисее» Владимир Гуриев, генеральный директор ОАО «Новоангарский обогатительный комбинат», попытка рейдерского захвата его комбината осуществлялась с конца 2007 по весну 2008 г.
«В эту неприятную ситуацию были втянуты и правоохранительные органы. Причём, как в старые добрые времена, проходило всё по полной программе: и выемки документов в офисе с участием «масок-шоу», и сфабрикованное уголовное дело. Мне было предъявлено обвинение по ч. 4 ст. 160 УК РФ «Присвоение или растрата вверенного чужого имущества в особо крупном размере»... Я более двух месяцев просидел в нашей известной тюрьме на улице Республики... 24 июля состоялся суд, дело закрыто, все обвинения сняты».

«Процесс поглощения предприятий в Сибири характеризуется тем, что здесь, как правило, привлекаются коррупционные силовые ресурсы, а не используются какие-либо экономические модели, — говорит Владислав Грачёв. — Поглощения отличаются большей жёсткостью решений».

Период «зоологического капитализма»

В России период с 1993 по 1996 год характеризовался самыми «дикими» формами передела собственности. Рейдеры использовали все инструменты захвата, включая и криминальные: подделка документов, регистрация компаний на подставных лиц, подкуп силовых структур, чиновников, судей и судебных приставов, силовые захваты.

«Сегодня корпоративные конфликты переносятся в правовое поле, — считает Сергей Трапезников, директор группы компаний «БизнесГарант». — Но в начале века охранные структуры принимали активное участие в спорах предприятий, причём с обеих сторон».

По данным МВД, в 2006 году зафиксировано 77 фактов участия частных охранных структур в силовых захватах собственности, причём в 22 случаях интересы собственников с обеих сторон защищались ЧОПами, в 2005 году произошло 117 случаев, из них 39 с участием частных охранных структур с двух сторон.

Сергей Трапезников вспоминает «деловые переговоры» в гостинице «Яхонт», проходившие в начале девяностых, когда лицом к лицу встретились сразу три охранные структуры: частное охранное предприятие, вневедомственная охрана и московский СОБР. При этом две из них имели при себе боевое оружие. К счастью, конфликт решился без применения силы.

Ярким примером силового захвата предприятия стал захват красноярского завода холодильников «Бирюса».
Интернет-издание ПРЕСС-ЦЕНТР.РУ описывало эту ситуацию так: «Захват предприятия произошёл рано утром минувшего дня. Вооружённые люди проникли на территорию завода, получив обманным путём пропуска. Затем ворвались в заводо­управление, вскрыли кабинеты генерального директора и его заместителей, взломали сейфы и изъяли все финансовые документы, а также печати.
При этом сильно избили исполняющего обязанности директора Виктора Суровцева, сломав ему руку. Павел Городов захватил завод вопреки решению арбитражного суда Красноярска, который несколько дней назад ввёл внешнее наблюдение на предприятии, оставив генеральным директором Виталия Слинкина.
К тому же были отклонены около десятка судебных исков о признании правомерности проведения состоявшегося 27 апреля собрания акционеров завода. Именно это признанное в судебном порядке незаконным собрание утвердило Павла Городова новым директором предприятия. Таким образом, захват предприятия носит открыто криминальный характер».

«В Москве до сих пор рейдеры используют «чёрные» приёмы, — рассказывает Сергей Трапезников. — К примеру, у двух противо­борствующих группировок есть документы, подтверждающие право собственности на предприятие.
Ночью или под утро «группа неустановленных лиц» в спортивной одежде заходит на объект, выносит охрану (как правило, без применения оружия) и исчезает. В это время появляются новые собственники и новая охрана. Когда приходят прежние владельцы — их уже не пускают в помещение, а для органов правопорядка вмешиваться нет повода — документы в порядке».

По данным Сергея Трапезникова, два года назад в Москве тариф ЧОПов на работу «в режиме захвата» составлял 200 долларов в сутки на человека, при том, что обычная невооружённая охрана оценивается в 3-4 доллара на человека, а вооружённая — в 5-6 долларов.
«Есть большая опасность появления этой технологии и в Сибири, — считает Сергей Трапезников. — Вполне вероятны и визиты «гастролёров», специализирующихся на подобных мероприятиях».

Метод заказного банкротства

«Волна криминальных силовых захватов конца прошлого века в Красноярском крае была менее заметна, чем в других регионах, — считает адвокат Павел Киреев. — Зато захват предприятий и смена собственников через процедуру банкротства превратился в настоящую эпидемию».
Чтобы лишиться крупной и успешно работающей компании в 90-е годы, в соответствии с Законом о банкротстве достаточно было задолжать кому-либо 100000 рублей и не выплатить эти деньги в течение трёх месяцев.

«Внешне всё выглядело абсолютно законно, — рассказывает Павел Киреев. — Кредитор обращался в арбитражный суд. Руководитель отстранялся по формальным основаниям, назначался арбитражный управляющий, которого назначал кредитор, обладавший наибольшей суммой задолженности.
В большинстве случаев задолженность перед основными кредиторами создавалась искусственно и существовала только по документам, например, активно использовались схемы движения векселей; пред­приятиям, находившимся в крайне тяжёлой финансовой ситуации, предоставлялись краткосрочные кредиты. Затем выводились активы предприятия». Это явление получило название «заказное банкротство».

В конце прошлого века средства массовой информации изобиловали подобными историями. До сих пор на слуху банкротства «Красфармы», КрАЗа, АГК, Красноярской ГРЭС, Сибирского ЦБК, завода «Сиб­электросталь», Красноярской угольной компании, «Сивинита» и многих других.

Аналитики компании «ТОРИНС» в 2002 году утверждали, что в Красноярском крае самые высокие в Сибири темпы роста числа дел о банкротстве, выше среднесибирских в 2,5 раза. На начало 2000 года в России в производстве находилось 13661 дело о банкротстве, на начало 2001 года — уже 21777, а в 2002 году — 52524. Если за 2000 год количество дел выросло в 1,6 раза, то за 2001 год — уже в два с половиной раза.
В крае на начало 2000 года в производстве находилось 104 дела, а в 2001 году их число выросло почти в 4,2 раза - до 437. В 2002 году их уже было больше 2000.

«Практика контролируемого банкротства как основной схемы захвата предприятий постепенно уходит из арсенала недружественных слияний и поглощений, — говорит Павел Киреев. — Хотя механизм с использованием этого инструмента применяется в комплексе с другими рейдерскими приёмами, на первый план выходят другие способы захвата. При этом в Красноярске ощущается острая нехватка специалистов, которые на практике сталкивались с рейдерскими атаками и умеют действовать в такой ситуации».

Метод измора

По мнению Павла Киреева, несмотря на то, что каждый захват индивидуален, сценарии большинства из них протекают по примерно следующей схеме: сбор рейдером информации, скупка долей или акций предприятия, создание максимально возможного уровня проблем в производственно-коммерческой деятельности предприятия (инициация различных исков и массовых проверок, по возможности контролируемых рейдером, подрыв доверия со стороны контрагентов путём их дезин­формации, препятствование получению кредитов, организация конфликтов между собственниками и пр.), силовой «заход» на предприятие, проведение внешне легитимных общих собраний собственников и создание собственных органов управления, отстранение руководства.

Как любой бизнес, рейдерский захват требует финансовых вложений. Каждый заказчик захвата, прежде чем приступить к активным действиям, получает информацию об объекте и соотносит размер затрат, необходимых ему для захвата, с размером прибыли, которую он может из него извлечь.

Как один из источников такой информации может быть «перекуплен» инсайдер: юрист, бухгалтер, исполнительный директор, любой сотрудник компании, который в силу служебного положения имеет доступ к документации. Получая нужную информацию, рейдер анализирует слабые места предприятия, для того чтобы в дальнейшем обратиться в арбитражный суд либо совершить подлог нужного документа. Именно с помощью инсайдеров у некоторых предприятий появ­лялись крупные задолженности, игравшие на руку захватчикам.

«В Красноярске, как, впрочем, и везде, излюбленным приёмом рейдеров остаётся инициирование различных проверок контролирующих органов. В результате выемки документов, например, правоохранительными органами информация «неведомым образом» попадает в руки заинтересованных лиц, — рассказывает Павел Киреев. — Законодательство предоставляет органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность (ОРД), очень широкие полномочия. Возможность осуществления эффективного контроля отсутствует. Сроки проведения ОРД также не установлены и поэтому не ограничены во времени».

Так, по словам Павла Киреева, во время рекогносцировки рейда на типографию «Ситалл» правоохранительные органы изъяли около 16000 документов, в составлении подробной описи было отказано. Часть документов вообще не была возвращена.

Корпоративный конфликт, разразившийся несколько лет назад в «Ситалле», по словам Павла Киреева, начался со смены генерального директора: совет директоров принял такое решение. Но бывший директор, ставший обычным акционером, в ответ решил завладеть всем бизнесом. Свой пакет акций он «подарил» доверенному лицу, которое начало действовать внешне совершенно законными методами.

Новый акционер посылал запросы на предоставление информации, в основном касающейся хозяйственных сделок, писал письма в право­охранительные и различные контролирующие органы, инициируя таким образом многочисленные проверки. Более того, экс-директор обратился к знакомому депутату Госдумы, который по его просьбе написал запросы в налоговые органы и Сбербанк. Параллельно поступали сигналы в администрацию города о том, что руководство предприятия — это преступная группировка.

По словам Павла Киреева, «благодаря» письму нового акционера в краевую администрацию была приостановлена выдача кредита предприятию на внедрение инновационных технологий, что ухудшило финансовое положение «Ситалла».
Одновременно пишется заявление в УНП и ФКЦБ, подаётся заявление в два или три районных суда, заявление в арбитражный суд. По словам Павла Киреева, было даже возбуждено уголовное дело, которое затем было прекращено.
Одновременно с этим акционерам поступали реальные угрозы личного характера. В ответ они вынуждены были обратиться с коллективным письмом в Октябрьский ОБЭП с просьбой поставить «на прослушку» собственные телефоны. При этом предприятию предлагалось выплатить акционеру 1 млн долларов.

Благодаря слаженной работе команды, весьма существенному объёму проделанной юридической работы, ряду специально разработанных креативных индивидуальных решений дело «Ситалла» постепенно затихло, но это скорее исключение, нежели правило.

Методика тотального преследования получила название «метод измора». Многочисленные проверки, нередко — уголовные дела, суды общей юрисдикции и прочее-прочее парализуют работу предприятия и отвлекают внимание от готовящегося контрудара.

«Иногда интерес к предприятию со стороны инвесторов, пользующихся определённой популярностью, уже говорит о том, что организация попала в зону риска, — добавляет Владислав Грачёв. — Порой даже люди, бегающие вокруг ограды предприятия с фотоаппаратами, могут свидетельствовать о том, что началась информационная разработка».

Особенности национального гринмейла

«Методы акционера «Ситалла» очень близки к методам гринмейла (greenmail — от англ. «зелёное письмо», на корпоративном сленге обозначает корпоративный шантаж), — говорит Павел Киреев. — Отличие рейда от гринмейла — в конечной цели. Цель гринмейла — повысить стоимость принадлежащих акционеру ценных бумаг для последующего выкупа, цель рейда — приобретение полного контроля над предприятием либо отчуждение его активов».

«Схема классического корпоративного шантажа (greenmail) примерно следующая, — разъясняет Владислав Грачёв. — Атакующая структура покупает на открытом рынке некрупный пакет акций преуспевающей корпорации, после чего новоиспечённые акционеры начинают публично критиковать менеджмент компании.
Помимо критики звучат и угрозы — например, обещания консолидировать более крупные пакеты акций и сменить руководство или заблокировать какие-либо стратегические инициативы компании. Конечной целью шантажиста является либо получение отступных за отказ от претензий, либо продажа своего пакета акций по завышенной цене».
Миноритарии могут обращаться в суд с исками о нарушении их прав либо сигнализировать в контролирующие органы о нарушениях закона, имеющих место в данном обществе. «Вредить» топ-менеджменту компании «злостный миноритарий» будет до тех пор, пока его акции не будут выкуплены по цене, намного превышающей их номинальную стоимость.

Гринмейл как вид бизнеса появился в начале 80-х годов в США, его отец-основатель — скандально известный миноритарный акционер Кеннет Дарт. «Суть этого бизнеса — использование корпоративных прав в максимальном объёме для того, чтобы получить сверхприбыль по ценным бумагам», — разъясняет Владислав Грачёв.

В России к 1997 году компания Dart Management сконцентрировала в своих руках примерно по 10% акций «Юганскнефтегаза», «Самаранефтегаза» и «Томскнефти». В момент перехода ЮКОСа и его «дочек» на единую акцию Дарт потребовал за свои ценные бумаги 750 млн долларов, что означало для него почти десятикратную прибыль. Контрударом со стороны нефтяной компании стала допэмиссия, которая существенно размыла долю Дарта. После этого, по неофициальным данным, он продал свой пакет за 150 млн долларов, что оказалось «лишь» удвоением вложений. В настоящее время Кеннет Дарт является владельцем 6% акций ОГК-3 и ОГК-5.

Метод Кеннета Дарта, заключающийся в максимальном использовании прав акционера, подхватили российские рейдеры. «Умелая реализация прав акционеров и гринмейл — пограничные вещи, — рассказывает Павел Киреев. — Реализация права в полном объёме и злоупотребление правом — вещи очень близкие. Внешне и в том и в другом случае всё выглядит вполне законно, доказать факт злоупотребления крайне сложно».

По мнению Владислава Грачёва, в России гринмейл в чистом виде практи­чески не встречается. Это либо подготовка, либо неудавшаяся попытка недружественного поглощения. И если за рубежом подобные операции осуществляются, как правило, строго в рамках закона, то в России не принято брезговать и нелегальными методами: подкупом руководства компании, внедрением инсайдеров и т.д.

Меньшинством голосов

«Как правило, жертвами криминального поглощения становятся открытые акционерные общества, — рассказывает Павел Киреев. — Организационно-правовая форма предполагает большой круг владельцев и возможность свободного отчуждения акций.
Кроме того, положения Федерального закона «Об акционерных обществах» дают любому акционеру, имеющему определённый пакет акций, право получать информацию, участвовать в общем собрании и блокировать отдельные решения общего собрания акционеров.
Так, акционер (или группа акционеров), обладающий десятью и более процентами голосующих акций АО, вправе потребовать от совета директоров проведения внеочередного общего собрания акционеров, а в случае, если совет директоров в этом откажет, созвать собрание по собственной инициативе. На таком собрании, как правило, представленном только самими инициаторами, избирается новый совет директоров и новый генеральный директор со всеми вытекающими последствиями».

С этого дня на предприятии начинается период двоевластия и, соответственно, — этап судебных разбирательств. Даже если решение такого внеочередного общего собрания суд признает недействительным, рейдер имеет возможность провести следующее внео­чередное общее собрание акционеров, на котором опять же избирается свой совет директоров и свой, но уже другой генеральный директор АО.

Суд признаёт недействительными решения и этого общего собрания. Таким образом колесо крутится, доставляя массу хлопот менеджменту акцио­нерного общества. В принципе, можно назначать внеочередные общие собрания акционеров хоть в Зимбабве, а другие акционеры и менеджеры по закону не вправе изменить ни дату, ни место собрания, ни повестку дня.

Так, например, в прессе было опубликовано сообщение о том, что совет директоров телекомпании НТВ назначил проведение внеочередного собрания акционеров телекомпании на территории Гибралтара 12 марта 2001 года. «Серые» рейдеры обычно не столь щепетильны: для них факт проведения собрания совсем не так важен.

Виктор Турчин, заместитель начальника УБЭП ГУВД по Красноярскому краю, проиллюстрировал это утверждение примером из практики.

«В апреле 2008 года неизвестным человеком от имени акционеров сельскохозяйственного предприятия Ужурского района в «Российской газете» было размещено объявление о проведении внеочередного собрания по вопросам досрочного прекращения полномочий его генерального директора. Однако совет директоров предприятия такого решения не принимал. На место проведения собрания выехали собственники предприятия, но никого по этому адресу не обнаружили.

Затем в арбитражный суд Красноярского края от имени якобы нового генерального директора поступило заявление о признании предприятия банкротом, а также иные фиктивные документы о наличии кредиторской задолженности на сумму более 114 млн рублей», — рассказал Виктор Турчин.

В настоящее время лжедиректор задержан, проводятся следственные мероприятия. Для топ-менеджмента АО чрезвычайно важно обращать внимание на письма, приходящие с вложенными чистыми листами бумаги, поздравления с ближайшими праздниками, рекламные проспекты и т.д.

«Отправитель письма получает квитанцию о том, что определённого числа отправил на адрес акционеров какое-то письмо. В дальнейшем при манипуляциях с документами рейдеры могут использовать такие квитанции в судебных органах как доказательство направления уведомления о внеочередном собрании акционеров или иных документов», — разъясняет Павел Киреев.

Вход не ограничен

От рейдерского захвата может пострадать не только акционерное общество. Дмитрий Саушкин, директор юридической компании ООО «Консул», рассказал о захвате общества с ограниченной ответст­венностью. Хотя такие случаи происходят реже, чем конфликты с акционерами, тем не менее они вовсе не являются исключением.

В компании произошёл внутренний конфликт учредителей. Учредитель, обладающей меньшей долей, подделал документы о перераспределении долей на предприятии. Документы были поданы в налоговую инспекцию.

В соответствии с Российским законодательством сотрудники налоговых органов не обязаны устанавливать подлинность подписей и оттисков печатей. Собственник заявил о подделке, но, пока шло следствие по уголовному делу, фирма была захвачена. «В связи с изменением в законодательстве положение о перераспределении долей должен подписать новый директор, а не старый, как было ранее, — говорит Дмитрий Саушкин. — Это упрощает задачу рейдера».

Конфликт закончился поражением собственника. Подделка документов была установлена, но не доказано, что её совершил новый собственник компании. Но даже если факт подделки был бы доказан, за время пребывания на предприятии другого директора все активы могли быть уже выведены.

Сергей Трапезников рассказал о ситуации, когда уволенный директор по решению суда был восстановлен в должности. Он изготовил новые печати и заключил договор с охранным предприятием.
Охранное предприятие в дневное неохраняемое время заняло помещение. Все документы оказались на руках у бывшего директора, и милиция помочь в решении вопроса не смогла, рекомендовав обратиться в суд. Собст­венники судились 3,5 месяца. Когда судебные приставы-исполнители с решением суда вошли в помещение, никакого имущества не осталось. Всё оборудование было вывезено, а документы уничтожены.

Игра на опережение

«Универсальных мер защиты от рейдеров не существует, — считает Владислав Грачёв. — Рейдеры планируют каждую свою операцию индивидуально, и точно так же индивидуально нужно выстраивать и защиту. Однако есть несколько общих механизмов, которые помогут не допустить рейдера на предприятие».

1. Диверсификация активов. Самая распространённая ошибка, которую допускает руководство компании, — это размещение активов в одном юридическом лице. Захватить одну компанию гораздо проще, чем несколько. Поэтому имущество следует распределять на несколько юридических лиц и диверсифицировать тем самым риски.

2. Создание резервного предприятия. Компании необходимо иметь одно или несколько резервных предприятий, чтобы в случае возникновения опас­ности немедленно вывести в него свои активы. Эти предприятия должны вести минимальную хозяйственную деятельность, например, на 100 тыс. руб. в месяц, с тем чтобы их нельзя было признать несуществующими.
Но, по мнению Владислава Грачёва, эта схема во время рейда может спасти компанию, но одновременно может и стать основанием для уголовного дела.

3. Недоступность реестра акционеров. Реестр акционеров следует хранить не в компании, а у регистратора (профессионального реестродержателя), и лучше, чтобы информация о том, где именно хранится реестр, была конфиденциальной.

4. Контроль над долговым портфелем. Один из способов рейдерского захвата — это покупка долгов компании с целью дальнейшего давления на руководство. По-этому, например, если значительные долги имеются у холдинга, их лучше закрепить за одним предприятием, на котором бы не числилось никаких активов.
При этом следует сделать все предприятия, фактически входящие в холдинг, юридически самостоятельными и, следовательно, не отвечающими по обязательствам друг друга. Необходимо регулярно проводить анализ кредиторской задолженности общества и сделок с ней.

5. «Хеджирование» инвестиций. Суть данной меры состоит в том, чтобы не вкладывать значительные средства в предприятия, ведущие свою деятельность в условиях повышенных финансовых рисков, например, уклоняющихся от уплаты налогов в крупных размерах, участвующих в различных «серых» схемах или занимающихся валютным дилингом, а также активными спекуляциями на рынке ценных бумаг. Рейдеры могут этим воспользоваться. Например, организовать искусственный обвал рынка акций, купленных компанией.

6. Применение компенсационных парашютов. Компенсационный парашют (severance parachutes) — это контракт, заключаемый с работником компании и гарантирующий ему выплату значительной денежной суммы в случае его досрочного увольнения из компании из-за смены собственника.
На практике наибольшее распространение получили так называемые золотые парашюты (golden parachutes). Золотой парашют — это компенсационный парашют, заключаемый с топ-менеджментом корпорации.
Помимо золотых парашютов на практике встречаются также серебряные (silver parachutes), заключаемые со средним звеном менеджмента. Жестяные парашюты (tin parachutes) получают все работники компании.

То, как работают золотые парашюты, можно проследить на примере компании ОГК-2. Когда её владельцем стал «Газпром», вслед за её гендиректором Михаилом Кузичевым из компании ушли ещё 15 топ-менеджеров. По контрактам менеджеры при увольнении по соглашению сторон получили право на золотой парашют — единовременные выплаты в размере 24-36 месячных окладов. Общая сумма компенсации стала самой большой в истории энергореформы — 557 млн руб. на 16 человек.

Рыцари печального образа

«Защиту предприятия может выстроить любой талантливый юрист, финансист или менеджер, — считает Владислав Грачёв. — Нужно лишь быть уверенным в том, что он не играет на руку врагу».

«Существует обманная технология, получившая название «белый рыцарь - чёрный рыцарь», —- рассказывает Павел Киреев. — Во время рейдерской атаки некая сторонняя структура предлагает предприятию помощь, мол, ваши враги — наши враги. Иногда это действительно сторонняя структура, которая поможет за определённую плату отстоять предприятие, иногда — структура рейдера. Однозначно определить практически невозможно».

Именно таким образом одно из крупнейших предприятий Красноярского края сменило собственника.

Павел Киреев рассказывает, что во время рейдерской атаки некто предложил топ-менеджменту предприятия помощь. Помощь была принята, рейд остановлен. Но в итоге собственники были вынуждены продать свои акции «рыцарям».

«Кем был тот самый некто — «белым» или «чёрным» рыцарем, — узнать уже невозможно. Но факт остаётся фактом — все предприятия данного профиля в стране оказались в одних руках».

Сейчас внимание к деятельности рейдеров со стороны власти возросло. Если раньше к ним относились как к «санитарам леса», «съедавшим» нежизнеспособные, слабые фирмы, то теперь пришло понимание того, что рейдерство несёт серьёзную угрозу российскому бизнесу.

В настоящее время три антирейдерских законопроекта согласованы с Администрацией президента и могут быть приняты Госдумой в осеннюю сессию. Первый законопроект определяет чёткую подследственность и подсудность корпоративных конфликтов по месту регистрации компании. Закон предполагает ограничение возможностей блокирования работы акционерных обществ исками в судебные органы и ужесточает режим перерегистрации данных о компаниях в госструктурах. В соответствии со вторым проектом выход из общества с выделением своей доли будет возможен только в том случае, если это зафиксировано в уставе общества. Третий законопроект касается банкротства предприятий. Он вводит дополнительные меры ответственности арбитражных управляющих.

Но по доброй российской традиции сам факт принятия пакета законов ещё ничего не означает. Пока они заработают, пройдёт неопределённое время. А пока законы ещё не приняты, механизмы решения корпоративных споров не регламентированы, и рассчитывать собственник предприятия может только на себя.

Виктор Турчин: «Собственник должен понимать,
что происходит на его предприятии...»

Недружественные поглощения стали приметой российской экономики. «Отработав» столицу, бизнес-захватчики отправились в регионы. Уже сейчас от масштабной рейдерской экспансии лихорадит Черноморское побережье и северо-запад России. О том, как выглядит ситуация с рейдерскими захватами в Красноярском крае, корреспонденту ЭКО рассказал Виктор Турчин, заместитель начальника УБЭП ГУВД по Красноярскому краю.

— Виктор Степанович, ведётся ли в крае статистика недружественных поглощений?

— Нет, такую статистику не ведёт ни одна структура. Мы ведём статистику только поступивших к нам жалоб и обращений граждан. В Красноярском крае таких обращений не более 10-15 в год. Конечно, далеко не по всем фактам граждане обращаются в органы внутренних дел, но, по нашей оценке, в Красноярском крае явление пока не стало массовым.

— Какие методы в основном используют красноярские рейдеры?

— В Красноярском крае наибольшее распространение получила так называемая «серая» схема. В этом случае захватчики используют интеллектуальный подход в совокупности с незаконными методами.

Распространена схема, связанная с подделкой протоколов общего собрания акционеров. Фиктивный протокол, например, о смене директора предос­тавляется в налоговую инспекцию. Затем от имени «нового директора» заключаются договоры, которыми предприятие загоняется в финансовую кабалу. Следующий шаг —­ обращение в арбитражный суд. В итоге предприятие просто распродают.

Если предприниматель вовремя не разобрался в ситуации и не обратился в ОВД, нам очень сложно документировать нарушения и привлекать «захват­чиков» к ответственности. Иногда соучредители подделывают документы, увеличивая свой пакет акций.

— Используются ли в Красноярском крае какие-либо коррупционные методы захвата предприятий?

— Разумеется, используются. Но по сравнению с другими регионами России у нас обстановка с коррупцией достаточно благополучная. Конечно, встречаются факты коррупции и превышения полномочий. Но мы стараемся своевременно принимать меры по выявленным фактам.

— Какие предприятия в Красноярском крае находятся в «зоне опасности» захвата?

— В основном у захватчиков вызывают интерес сельскохозяйственные предприятия, у которых на балансе числятся земельные угодья.
Привлекательны для захватчиков компании, имеющие на балансе землю и недвижимость в городе: строительные компании, подрядные организации и т.д. И всё же в наибольшей опасности сейчас находится малый и средний бизнес.

— Принимаются ли органами внутренних дел какие-либо предупредительные меры?

— Управление по борьбе с экономическими преступлениями планирует ежеквартально проводить рабочие встречи с субъектами малого и среднего бизнеса в формате круглых столов. Такая мера будет способствовать как информированию предпринимателей, так и своевременному получению информации о фактах рейдерства и коррупции.

— Какие меры предосторожности должен соблюдать предприниматель во избежание рейдерской атаки?

— Прежде всего, собственник предприятия должен быть юридически грамотным. Вся документация должна быть чётко заполнена и храниться в надёжном месте.
Беда наших предпринимателей в том, что они пытаются обойти законодательство, укрыться от налогов, автоматически становясь уязвимыми. Первое и основное правило предприятия — соблюдать закон. Если был заключён сомнительный договор — мы не сможем ему помочь.
Кроме того, собственник должен понимать, что происходит на его предприятии: для чего заключаются те или иные договоры, кто и зачем становится компаньоном. Необходимо также следить за лояльностью акционеров и сотрудников.

— Что прежде всего должен делать предприниматель, если рейдерская атака уже началась?

— При появлении какого-либо беспокойства необходимо зафиксировать состояние дел: получить выписку из единого реестра юридических лиц, проверить реестр акционеров. Затем необходимо провести внеочередное собрание акционеров и определиться по ролевым функциям: кто главный бухгалтер, кто генеральный директор.
При наличии признаков попытки изменения документов, мошенничества, преследования, давления и шантажа нужно не бояться и обращаться в органы внутренних дел. Только в этом случае мы сможем оказать своевременную помощь и предотвратить преступление.

Нина Бондарева
Журнал «Экономическое обозрение»