Действия UC Rusal неконструктивны

«Действия UC Rusal неконструктивны», — Владимир Стржалковский, генеральный директор ГМК «Норильский никель»

Назначение экс-главы Ростуризма Владимира Стржалковского гендиректором «Норникеля» в августе этого года грянуло как гром среди ясного неба. Всего за месяц до этого владелец «Интерроса» Владимир Потанин сумел посадить в это кресло своего подчиненного — замгендиректора «Интерроса» Сергея Батехина. Этим самым он, казалось бы, выиграл борьбу с UC Rusal за контроль над компанией. А уже в июле сам же Потанин пригласил на этот пост Стржалковского, объяснив это тем, что компании нужен государственник.

Владимир Стржалковский
(фото Ведомости, С. Портер)

Стржалковский на 100% подходит под это определение, хотя отвечать на вопрос, считает ли он себя госпредставителем в компании, не стал. Даже сейчас в его кабинете в «Норникеле» висит фотография, на которой он запечатлен с нынешним премьер-министром Владимиром Путиным. С ним Стржалковский познакомился еще в Ленинграде, когда оба работали в КГБ.

Говорить об этом в беседе с «Ведомостями» Стржалковский наотрез отказался, даже вопрос о знакомстве с Путиным или общении с другими членами правительства из интервью убрал. «Только Путин может определить, кто у него близкий знакомый, а кто — нет», — объяснял Стржалковский в августе.

Рассуждать, как он относится к Потанину, Олегу Дерипаске или Михаилу Прохорову, Стржалковский также не хочет, как и прогнозировать, чем закончится конфликт акционеров компании. Хотя Стржалковский признает, что работать ссора акционеров мешает.

«Интеррос» и UC Rusal, как правило, не согласны с любыми предложениями друг друга. Взять хотя бы вопрос об отмене «Норникелем» выкупа акций на $2 млрд: UC Rusal считает, что сейчас для таких трат не время; «Интеррос» поддерживает это решение, видя в этом альтернативу выплате дивидендов. Пока в большинстве ситуаций Потанин выигрывает, поэтому UC Rusal хочет смены совета директоров компании. Но в любом случае с выбором гендиректора Потанин, похоже, просчитался: Стржалковский вряд ли его марионетка.

— Вы работаете в «Норникеле» с середины августа, какие у вас были первые впечатления? Какие задачи на новом посту вы считаете самыми важными и сложными?

— Поддаваться первым впечатлениям и эмоциям неправильно, тем более делать на их основе какие-то выводы. Это не мой стиль руководства. В «Норникеле» нельзя выделить одну главную или самую сложную задачу, важно все: и производство, и финансы, и социалка. Например, социальная сторона не может быть успешной без успешного производства и финансового благополучия. Для меня же лично эта работа в первую очередь означает большую ответственность.

— Как произошло ваше назначение? Считается, что инициатором выступил Владимир Потанин.

— Я уже говорил об этом: мне сделали предложение акционеры (также Стржалковский говорил ранее, что согласовывал свое назначение с властями. — «Ведомости»). Больше об этом я говорить не хочу.

— Для вас оно было неожиданным или вы искали возможность попробовать себя в частном секторе?

— Ну в частном секторе я себя уже пробовал, и успешно (в 1990-е руководил турфирмой «Нева». — «Ведомости»). Надеюсь и на посту гендиректора «Норникеля» плодотворно поработать. Я достаточно долго проработал в госструктурах, жизнь идет, многое меняется, и я решил, что смогу быть полезным и в других сферах. В итоге мне был сделан ряд предложений как по государственной службе, так и от частных компаний.

— Конфликт акционеров сильно влияет на компанию и на вашу работу? Вы в нем чьи интересы представляете, с кем свои решения согласовываете?

— [Я] как генеральный директор и [в целом] менеджмент компании — мы работаем в интересах всех акционеров. Мы не встаем на сторону UC Rusal или «Интерроса», но мы выполняем решения совета директоров. Никакой конфликт не способствует развитию предприятия. Из-за него в «Норникеле» не принимаются нужные решения, полезность которых очевидна для всех акционеров, например по выделению энергоактивов. Да и просто жаль времени, которое теряется на трения по каждому вопросу.

— Тем не менее «Норникель» за последние месяцы принял ряд спорных решений, благодаря которым вас считают человеком Потанина. К примеру, это обратный выкуп акций на $2 млрд, которым, как считается, воспользовался «Интеррос» и не успели миноритарии, потому что UC Rusal добилась судебного запрета этой процедуры.

— Решение о выкупе акций принималось советом директоров через 10 дней после моего прихода в компанию, а я не член совета директоров. Повторно этот вопрос рассматривался в октябре. За невозможность отмены выкупа акций проголосовали все независимые директора, так как такое решение могло привести к искам от миноритариев. Во исполнение этих решений «Норникель» заключил договор с НРК, которая собирала заявки от акционеров на выкуп акций, начавшийся в положенные сроки. Однако 29 октября нам поступает информация, что Арбитражный суд Красноярского края по иску компании, подконтрольной UC Rusal, запрещает проводить выкуп. Как только я получил эту информацию, я дал поручение подготовить приказ, останавливающий процесс выкупа акций. Хотя, в принципе, мог бы этого не делать, ведь судебные приставы вручили документы не по адресу (регистрация компании — в Красноярском крае, а офис «Норникеля» — в Москве. — «Ведомости»), о чем есть официальный документ.

— UC Rusal считает, что «Норникель» и НРК препятствовали получению исполнительного листа, из-за чего за час НРК успела удовлетворить заявки по выкупу 2,2% акций на 26 млрд руб.

— Технически невозможно все прекратить в одну секунду. Но тут возникает вопрос. Если какой-либо акционер изначально был категорически против выкупа, то почему эта компания не подала в суд раньше и не добилась обеспечительных мер, скажем, за неделю до начала выкупа, а не в последний момент? Наконец, почему никто из UС Rusal — ни [гендиректор Александр] Булыгин, ни [совладелец] Олег Дерипаска, который знает мой мобильный телефон, не позвонил мне, чтобы сообщить о том, что суд наложил обеспечительные меры, или сам не приехал с исполнительным листом утром 29 октября? Теперь почему-то ведутся разговоры, что менеджмент компании ведет себя неправильно. Действия UC Rusal, к сожалению, неконструктивны. Мне лично это, мягко говоря, несимпатично.

— Верно ли, что НРК успела до остановки выкупа удовлетворить только заявки Потанина?

— Мы точно не можем знать, кому принадлежат компании, подавшие заявки. Могу вам точно сказать, что около 15% из 26 млрд руб. приходится на Bank of New York (конвертирует акции «Норникеля» в расписки для иностранных фондов. — «Ведомости»).

— А что вы скажете о решении по выкупу у фонда Потанина 25% акций «Русиа петролеум» «дочкой» «Норникеля» — ОГК-3 почти за $600 млн?

— Структура корпоративного управления «Норникеля» была зафиксирована несколько лет назад. Она подразумевает, что «дочки» могут принимать решение самостоятельно, без совета с гендиректором компании. В то же время для нас важно, чтобы ОГК-3 выполнила заявленную инвестпрограмму. И пока у нас нет повода опасаться, что этого не будет сделано. К тому же совет директоров ОГК-3, включающий ряд опытных менеджеров, в энергетике разбирается больше, чем я. Моя позиция заключается в том, что, наверное, работу в системе корпоративного управления с «дочками» необходимо подкорректировать.

— Ну и последнее — три «дочки» «Норникеля» в условиях кризиса приняли решение о передаче в доверительное управление почти $2 млрд. На эти деньги управляющие решили купить 8,7% акций. UC Rusal считает это выводом денег из компании.

— В середине августа никто не ожидал, что ситуация будет такой, как сейчас. Да и в начале сентября, когда принималось решение о доверительном управлении, глубина кризиса была непонятна. Почему вы думаете, что в «дочках» «Норникеля» сидят настолько прозорливые люди, что могли предугадать сегодняшнюю ситуацию? У них были свободные средства, и они хотели их выгодно проинвестировать. Тогда казалось, что $130-140 за акцию «Норникеля» — уже дно. Очевидно, что расчет был купить бумаги на дне, а потом, когда котировки подрастут, — выгодно продать. Это было логично, согласитесь.

— Сколько всего акций было скуплено?

— Около 4%.

— Голосовать этим пакетом на собрании акционеров 26 декабря, созванном для переизбирания совета директоров, будете вы или менеджмент «дочек»?

— Менеджмент «дочек».

— Как вы относитесь к предложению UC Rusal ввести четырех госпредставителей в совет директоров «Норникеля»?

— Принадлежащий им 25%-ный пакет акций «Норникеля» находился в залоге у 11 иностранных банков. Была угроза утраты контроля Россией над этой долей. Так как большая часть акций и так находится у миноритарных иностранных инвесторов, в основном держателей ADR, то речь могла идти о потере контроля над всей компанией. В связи с этим я обратился к руководству правительства России [с заявлением] об опасности такой ситуации и с предложением о выкупе ВЭБом этого пакета. Мое предложение было в целом поддержано. Конечно, форма выбрана несколько другая: акции пока не принадлежат государству, а только находятся у него в залоге. В соответствии с этим UC Rusal предписано выдвинуть представителей государства в совет директоров «Норникеля», так что «идея UC Rusal» отсутствует, есть исполнение условий выделения кредита.

— Но по условиям кредита ВЭБа, как их озвучивала UC Rusal, компания должна ввести в совет одного госпредставителя. Еще за одного по замыслу UC Rusal должен провести «Интеррос» и два — менеджмент «Норникеля» казначейским пакетом.

— Исходя из того что совет директоров может быть увеличен до 13 человек, даже 25% акций UC Rusal достаточно, чтобы провести четырех госпредставителей. Если же и другие акционеры решат выдвинуть в качестве своих кандидатов представителей государства, то их общее число может достичь 13 человек. (Улыбается.)

— Кого из госпредставителей вы видите в совете?

— Это вопрос к правительству. Я не могу государству высказывать свое мнение о том, кого я хочу видеть в совете. Хотелось бы, чтобы это были опытные и ответственные чиновники.

— Введение госпредставителей в совет «Норникеля» — это первый шаг к огосударствлению компании? Считаете ли вы, что государство может получить контроль в «Норникеле»?

— Вы же слышали: президент Дмитрий Медведев сказал, что вхождение государства в частные компании — временная мера. Вопрос о контроле — не ко мне.

— Расскажите о том, как будет строиться стратегия «Норникеля» с учетом кризиса.

— Мировой финансовый кризис сейчас определяет развитие всех компаний, «Норникель» здесь не исключение. Что падают цены на акции — это плохо для компании, но более критично для акционеров, а для компании же более критично то, что снижаются цены на продукцию, производимую нами. В этих условиях глобальной стратегии на долгосрочную перспективу не построить. Конечно, можно сидеть в кабинете и придумывать сценарии на 30 лет вперед, но сейчас не до фантазий. Мы готовим несколько вариантов антикризисной программы, которая будет обсуждаться на совете директоров в начале декабря. За базовый сценарий мы берем вариант сохранения нынешнего уровня производства в России, но предполагающий значительное сокращение инвестиционных расходов. Подробности я пока говорить не хочу, потому что окончательные решения еще не приняты. Однако замечу, что программа предполагает закрытие нескольких производств за пределами России. Первым стало решение о консервации завода Cawse в Австралии. Наконец, мы значительно сократим затраты на спортивные проекты.

— Вы просто урежете финансирование или продадите эти активы?

— Если вы знаете того, кто хочет купить, то я с радостью.

— Михаил Прохоров разве не хочет? Это же он финансировал?

— Спросите у него. Он вот говорил, что спортивные проекты финансировались из его фонда. Я уже давно ищу этот фонд Прохорова, но найти не могу. Все расходы на содержание спортивных проектов нес «Норникель», а они были гигантскими.

— Может, вы скажете, насколько конкретно они будут урезаны и какими они были?

— Нет, решение пока не утверждено окончательно.

— Многие компании в условиях кризиса рассчитывают на помощь государства. К примеру, берут деньги в ВЭБе на погашение части долгов. А «Норникель» на такую помощь рассчитывает?

— Государство, безусловно, заинтересовано в стабильной работе стратегических крупных предприятий, которые наполняют бюджеты, обеспечивают занятость населения. В условиях кризиса все государства разрабатывают различные формы поддержки бизнеса, в противном случае возможны колоссальные социальные последствия. Мы тоже работаем с государственными органами, эта работа строится в направлении структурного взаимодействия с вице-премьерами, курирующими эти направления. Поручения отраслевым министерствам даны. Могу сказать, что наши просьбы не связаны с получением прямой финансовой помощи. Это предложения, которые правильно воспринимаются государственными органами, мы надеемся, что государство нам поможет не сокращать производство, удержать его объемы.

— Что это за предложения?

— Вопрос о тех мерах, которые мы предлагаем, может решаться на самом высоком уровне. О результатах пресса узнает сразу же, причем не от меня, а от соответствующих служб.

— Но речь о получении кредита от ВЭБа не идет?

— Нет, не идет.

— То, что вы долго работали в правительстве, помогает вам лучше общаться с нынешним его составом?

— Конечно, когда ты знаешь людей, долго поддерживал с ними отношения, это помогает. Ты точно знаешь, чем могут помочь госорганы в том или другом вопросе, реально отдавая себе отчет в их функциях и полномочиях.

— С вашей точки зрения, новое правительство качественно отличается от предыдущего? Оно эффективнее?

— Сейчас правительство возглавляет национальный лидер, это определяет больший вес правительства, поэтому уровень принятия решений стал совсем другим. Та конфигурация правительства, что была 4-5 лет назад, — с лишь одним вице-премьером Александром Жуковым — была не оптимальна. Сейчас структура с несколькими вице-премьерами, курирующими свои направления, более функциональна. Ведь у каждого министра есть свое мнение, и кто-то должен эти мнения приводить к единому знаменателю.

— Управленческая команда «Норникеля» с вашим приходом сильно обновилась. Изначально акционеры объясняли, что в «Норникеле» создается некий триумвират: вы — гендиректор, а два ваших первых зама — Сергей Батехин и Александр Попов отвечают за производственную деятельность и финансы. Попов ушел из компании, не проработав и месяц. Ходят слухи, что с Батехиным у вас конфликт. Кто теперь ключевой человек в вашей команде и удается ли вам создать команду единомышленников?

— Мы никого не увольняли просто для того, чтобы уволить. Мой жизненный и управленческий опыт говорит, что к кадровому вопросу надо подходить с большой осторожностью. Ключевые позиции в «Норникеле», например сбыт или финансы, в кадровом отношении вообще остались практически нетронутыми. Почему ушел Попов, лучше, наверное, спросить у него. Что же касается триумвирата, то я принимал предложение стать гендиректором, а не членом «тройки». Совет директоров назначает генерального директора, а он, в свою очередь, набирает менеджмент. Как гендиректор решает, так менеджмент исполняет.