В статье изложены предварительные результаты изучения восприятия исторического времени. Показано, что выбор важных для респондентов временных интервалов или конкретных дат осуществляет не на фоне равномерного распределения таких дат и периодов, выбираемых при условии случайного и безразличного выбора, а с сильным смещением. Указанные результаты позволяют верифицировать некоторые социологические данные.
I. Введение
Настоящая работа посвящена изложению одного небольшого методологического материала, относящегося к технике социологических исследований.
Современные методы изучения общественного мнения, шире, социальной динамики, требуют привлечения самых разнообразных подходов, обеспечивающих исследователя количественными данными, на основании которых он может формулировать те или иные гипотезы. Это тем более важно, что восприятие истории различными поколениями жителей Российской Федерации является одним из мощнейших факторов национальной консолидации и мобилизации. Восприятие исторического времени человеком является важнейшим фактором культуры и социальной организации общества. Под его восприятием мы будем понимать соотнесение в сознании и общественном мнении различных событий, которые, по мнению респондентов, оказали наибольшее влияние либо имели наибольшее значение для их жизни в течение того или иного исторического промежутка времени.
Общим местом является тот факт, что в жизни любого человека случаются яркие, запоминающиеся события, которые он склонен помнить всю жизнь и которые так или иначе влияют на его последующее поведение, по крайней мере, в аналогичных или подобных ситуациях. Очевидно, что некоторые из таких событий, когерентные для большого числа жителей региона или страны в целом, способны влиять на стереотипы массового поведения или восприятия сообщений массовой коммуникации.
В работах [1–3] высказано предположение, что годы относительного благополучия являются своеобразной «точкой забвения» для жителей современной России. Утверждается, что в общественном мнении жителей России такие годы никак не представлены; «память общества» не удерживает такие годы и они никак не влияют на мнение респондентов о себе, своей судьбе, динамике собственного развития или динамике развития общества.
Понятно, что в восприятии исторического времени на больших промежутках времени жизни двух или трёх поколений ключевую роль играет образование. Поэтому мы сосредоточимся на исследовании восприятия «настоящего» исторического времени, т.е. изучении тех соотнесений и связей между хронологией событий и восприятием их роли в жизни человека, которые происходили в тот период времени, который человек считает актуально происходящим с ним и в котором он (в широком контексте) существует.
В настоящей работе мы проверили (частично) и эту гипотезу — о существовании «точки забвения», приходящейся именно на 1990 год[2]. Результаты показали, что гипотеза не подтверждается.
II. Материалы и методы
Для проверки гипотезы о существовании «точки забвения», приходящейся на тот или иной год, необходим соответствующий социологический инструментарий. Кратко опишем его здесь. Итак, наша задача состоит в выяснении того, насколько осознанно (или, по крайней мере, целесообразно) респонденты избегают упоминания именно 1990 года как значимого в их жизни.
А.Г. Левинсон [4] определяет факт такого избегания с помощью прямых вопросов; такого рода опросы имели бы силу, если бы выполнялась лежащая в их основе не явно принятая гипотеза [7] о равномерном распределении выборов той или иной конкретной даты, в случае безразличного выбора. Справедливость этой гипотезы вызывает определённые сомнения и любой инструмент, призванный достоверно определить факт существования «точки забвения» обязан быть свободным от неё.
В исследовании участвовали студенты Красноярского государственного университета первого курса, обучающиеся на факультетах искусствоведения и культурологии и химическом, а также студенты второго курса факультета искусствоведения и культурологии. Возраст респондентов не устанавливался и в анализе полученных данных не использовался. Всего в эксперименте приняло участие 116 студентов, среди которых доля лиц мужского пола составила 21%, а лиц женского пола — 79%.
Методика эксперимента была следующей. Эксперимент проводился в два этапа. На первом этапе респондентам раздавался протокол, в котором были указаны четыре интервала четырёхзначных чисел, каждый величиной от 16 до 23 единиц, и им предлагалось наугад, пожеланию, выбрать какое-нибудь одно число из каждого из интервалов. Интервалы были подобраны таким образом, чтобы скрыть от респондентов намерение исследователя; вторым был интервал, соответствующий вопросу о выборе наиболее важного для респондента года. Необходимость проведения подобного опроса легендировалась требованием администрации ВУЗа участвовать в тестировании университета.
Итак, каждому респонденту предлагалось наугад (свободно, безразлично, как угодно) выбрать какое-нибудь целое число, лежащее в определённом интервале значений. Требовалось выбрать четыре таких числа, лежащих в интервалах
Первый интервал [2305, ..., 2321],
Второй интервал [1988, ..., 2011],
Третий интервал [1017, ..., 1034],
Четвёртый интервал [1922, ..., 1939]
На самом деле, нас интересовал только выбор респондентов, представленный во втором интервале; оставшиеся три были предложены в эксперименте для маскировки этого второго интервала, выбор внутри которого, собственно, и является предметом исследования.
На втором этапе респондентам предлагалось указать год, приходившийся на период между 1985 годом и 2004 годом, который им запомнился более всего. Причина выбора не уточнялась. Проведение второго этапа опроса легендировалось просьбой о таком опросе со стороны третьих лиц, заинтересованных в получении этих данных. Затем на обороте бланка каждому из респондентов предлагалось этот свой выбор зафиксировать. Кроме того, при проведении эксперимента респонденты отмечали свой пол.
Собранные данные обрабатывались различными методами статистического анализа, реализованными в пакете Statistica 6.0.
III. Результаты и обсуждение
Начнём изложение результатов с представления одного факта, демонстрирующего валидность предложенного метода изучения восприятия исторического времени. В первую очередь мы вычислили попарные коэффициенты корреляции между всеми выборами респондентов, сделанными ими в ходе первого этапа эксперимента. Эта проверка служила для того, чтобы убедиться, что взаимные консультации обсуждения задания среди респондентов (неизбежные в данных исследованиях) оказали влияние лишь на выбор тех чисел, которые было предложено выбирать хронологически последними.
В Таблице I представлены результаты определения коэффициентов корреляции между выборами респондентов произвольного четырёхзначного числа, лежащего внутри заданного интервала. Хорошо видно, что коэффициенты корреляции между случайными выборами (либо выборами наугад) весьма малы; это доказывает, что собранный материал не содержит систематических ошибок и влияния какого-то одного лидирующего мнения относительно выбора того или иного числа.
A. Распределение выборов погодам
Перейдём теперь к изложению результатов сравнительного изучения случайного выбора респондентами того или иного года из заданного интервала и осознанного выбора наиболее запомнившегося года. Мы также определяли коэффициент корреляции между выбором респондентом числа из второго интервала, осуществлённого в ходе первого этапа эксперимента, и выбором собственно значимого для респондента года. Этот коэффициент корреляции оказался равным 0,15056; столь низкий коэффициент корреляции свидетельствует о том, что случайный выбор числа, осуществлявшийся в ходе первого этапа эксперимента, был независим от выбора года и, следовательно, это было два различных выбора, осуществлённых респондентами.
Рис.2. Сравнение распределений в выборе года наугад и целенаправленно.
На Рисунке 1 показано распределение выборов респондентами наиболее запомнившегося им года. Обращает на себя внимание отсутствие выборов трёх годов: 1990-го, 1992-го и 1994-го. Само же по себе распределение, показанное на этом рисунке, носит ярко выраженный бимодальный характер. Это обстоятельство объяснимо хорошо известным в психологии восприятия эффектом, связанным с тем, что при произвольном выборе числа из интервала статистически чаще испытуемый выбирает числа вблизи концов этого интервала [5, 6].
B. Распределение выборов наугад
Перейдём теперь к изложению результатов сравнительного изучения случайного выбора респондентами того или иного года из заданного интервала и осознанного выбора наиболее запомнившегося года. Мы также определяли коэффициент корреляции между выбором респондентом числа из второго интервала, осуществлённого в ходе первого этапа эксперимента, и выбором собственно значимого для респондента года. Этот коэффициент корреляции оказался равным 0,15056; столь низкий коэффициент корреляции свидетельствует о том, что случайный выбор числа, осуществлявшийся в ходе первого этапа эксперимента, был не зависим от выбора года и, следовательно, это было два различных выбора, осуществлённых респондентами.
На рисунке 2 показаны два распределения выбора: первое - выбор числа во втором интервале наугад (пустые столбики), второе - выбор наиболее запомнившегося года. Первое, что обращает на себя внимание - это сильное совпадение этих двух распределений. Оба они носят бимодальный характер, причём вторая мода расщеплена на два пика: выбор 2004 года - для случая реального выбора запомнившегося года и выбор 2006 года - для случая выбора наугад.
Выборка респондентов была слишком неоднородной по половому составу, чтобы достоверно судить о разнице в предпочтениях мужчин и женщин, однако выявление гендерных различий не было задачей настоящего эксперимента. Кроме того, мы уверены, что гендерная разница в данном случае не будет являться ни статистически достоверной при любой выборке, ни существенной с точки зрения основного вопроса нашего исследования.
C. Обсуждение
В чём же смысл изложенных выше результатов? Количественные методы в социологии, тем более, в такой специальной отрасли социологии, как социология историческая, являются весьма важным и ценным приёмом выявления деталей в существующей структуре общественного мнения и восприятия времени членами общества. Не вызывает сомнения тот факт, что существенные, сдвиговые, личностно значимые события, происходящие в истории развития всякого общества, тем или иным образом фиксируются в сознании членов общества и в текущем общественном мнении, оказывая большое влияние на локальную его социальную динамику. Здесь открытым остаётся вопрос о том, насколько такие события остаются в памяти поколений (и общества в целом, чтобы мы ни понимали под памятью общества)и в какой форме эти события представлены в этой памяти и в коллективном восприятии.
Проблема определения восприятия истории и исторического времени, а также — конкретно — восприятия массовым сознанием хронологии заслуживает особого анализа. На пути исследователя, желающего выявить такие связи встают различного рода препятствия. Перечислим их тут кратко.
Во-первых, субъективное восприятие времени как такового. Хорошо известно, что психологическое восприятие времени людьми не является линейным. События, отстоящие на больший промежуток времени от наблюдателя, представляются ему более «тесно расположенными» [8].
Во-вторых, влияние идеологии, в первую очередь проявляющееся в образовании. Не вызывает сомнения тот факт, что образование в любой стране устроено таким образом, чтобы дать знания и закрепить в качестве смысловых, жизнеобразующих идеологем вполне конкретные исторические события и явления. Вся недавняя история Советского Союза сама по себе, а также опыт исторического и, шире, гуманитарного образования в СССР являются тому прямым и недвусмысленным подтверждением.
В-третьих, психологическая актуализация. Вне зависимости от условий эксперимента по выявлению хронологии, существующей в массовом сознании, невозможно исключить действие широкого культурного контекста. Грубо говоря, если бы накануне эксперимента по федеральным каналам телевидения прошёл сериал, сопоставимый по аудитории и общественному интересу с «Идиотом» В. Бортко, то в реакции респондентов такое массовое явление непременно отразилось бы, однако сделать такое влияние контролируемым невозможно ни при каких обстоятельствах.
По-видимому, правильной гипотезой о представленности событий в массовом сознании и общественном мнении, является гипотеза о том, что такие события связываются не с конкретными датами, а с самим событием и/или его непосредственными последствиями. Действительно, редко кто сейчас назовёт точную дату ледового побоища, Куликовской битвы, битвы при Калке или стояния на Днепре; тем не менее, сами эти исторические факты осознаны и существуют в системе представлений любого минимальнообразованного россиянина старше двадцати пяти лет.
Кроме того, по-видимому, при изучении восприятия исторического времени социолог сталкивается с хорошо известным явлением: вобщественной памяти фиксируются и представляются лишь те события, которые носят переломный, катастрофический характер и которые и так хорошо известны. А тонкие детали исторического процесса, увы, не выявляются строгими, точными и статистически достоверными методами анализа восприятия исторического времени. Соответственно, сформулированная в [1–4] гипотеза о том, что благополучные годы являются «точками забвения» к настоящему времени не имеет доказательства.
Заключение
Выражаем благодарность А.Г. Левинсону (Левада-Центр), обратившему наше внимание на проблему точного измерения восприятия исторического времени. Выражаем также благодарность фонду М. Прохорова, предоставившему возможность ознакомиться с мнением А.Г.Левинсона «из первых рук».
[1] Левинсон А.Г. Опыт социографии: Статьи. – М.: Новое литературное обозрение, 2004. — 664 с.
[2] http://www.polit.ru/lectures/2004/06/10/levinson.html
[3] Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России.(Совместно с Московской школой социальных и экономических наук под ред. Ю. Левады и Т. Шанина). М.: Новое литературное обозрение, 2005. — 327 с.
[4] Левинсон А.Г. Публичная лекция в Красноярском госуниверситете, Красноярск, 13 ноября 2006 г.
[5] Петровский А.В. Введение в психологию. — М.: Издательский центр «Академия»: 1995. — 496 с.
[6] Велигковский Б.М., Земченко В.М., Лурия А.Р. Психология восприятия. Учебн. пособие. М.: 1973.
[7] Более того, она даже нигде явно не сформулирована!
[8] «Скажите, отчего была дуэль у Пушкина с Лермонтовым?» С. Довлатов, «Заповедник»
Eкатерина ВАСИЛЕНКО, Михаил САДОВСКИЙ